Семен и Геннадий закончили партию. Семен, проиграв, недовольно хмурится, — он всегда в таких случаях бывал сердит на себя и переживал неудачу.

— Учиться, товарищ, надо! — поддразнивает его Геша. — На курсы повышения квалификации поступить.

— Не задавайся, я тебя все равно в конце концов обыграю.

Завязался общий разговор о ленинградском пехотном училище, в которое ехали, — далеком, смутно представляемом, но уже своем.

— Наше училище закончил Герой Советского Союза капитан Денисов, — сообщил Павлик. — Во время Отечественной войны, знаете, какой он подвиг совершил?

Все придвинулись к Снопкову ближе, жадно слушали рассказ.

— А огневой подготовкой руководит в училище рекордсмен мира по стрельбе подполковник Богатов. Восемнадцать медалей имеет, — сказал Ковалев и добавил, поясняя: — Я об этом в «Красной Звезде» читал…

Невольно прислушиваясь, Сергей Павлович удивлялся их осведомленности обо всем, что касалось нового училища.

«Не успеем оглянуться, — думал Боканов, — пролетят еще два года, и они станут офицерами».

Боканов впервые отметил, что ему уже немало лет — скоро будет сорок, — и усмехнулся, вспомнив, как недавно Нина, обнаружив на его виске седой волос, лукаво сказала: «Вот ты и старичок!» «Ничего, мы еще повоюем, — ответил он ей. — Вот в этом году предстоит работать с малышами-новобранцами».

Почти на каждой станции юноши выбегали на перрон и покупали все, что попадалось им на глаза. Казалось, они задались целью поскорее расправиться с теми первыми своими небогатыми «суточными», что получили при отъезде из Суворовского, и находили особое удовольствие в этих самостоятельных тратах.

Снопков притащил в вагон тощую вареную курицу. Кладя ее на столик у окна, торжественно объявил:

— Деликатес первый сорт!

— С душком! — подтрунил Семен.

— Жертва автомобильной катастрофы, — добавил Володя.

— Курица-самоубийца!

Геннадий для чего-то купил отрывной календарь и смущенно перелистывал его.

— Надумал, детка, приобрести к концу года? — сочувственно спросил Павлик, — продай листки за восемь прошлых месяцев…

Они извлекли вещевые мешки, составили вместе чемоданы и, накрыв их газетой, стали готовить ужин.

— Харчишек порядочно! — с удовольствием оглядел «стол» Павлик и переложил несколько огурцов с одного края чемодана другой.

— Товарищ майор, милости просим! — обратился он к Боканову, церемонно прикладывая руку к груди, и на его нежных, еще не знающих бритвы щеках проступил румянец.

После ужина Снопков по-хозяйски спрятал остаток «на завтрак», а Гербов осторожно спросил воспитателя:

— Сергей Павлович, разрешите задать вам один сугубо личный вопрос?

— Пожалуйста, Сема, — выжидающе посмотрел на него Боканов. — «Сейчас, конечно, спросит о любви», — решил он и почти не ошибся.

— Вот говорят, — после некоторой заминки нерешительно начал Семен, — жена должна быть другом мужа…

Он приостановился, посмотрел на офицера: не смеется ли тот? — но, увидев серьезное лицо, продолжал:

— Конечно, должна! Но я хотел бы знать ваше мнение, Сергей Павлович, на каких, так сказать, основах надо строить семейную жизнь, чтобы жена и другом была?

Павлик фыркнул, остальные многозначительно переглянулись. В этих переглядах можно было прочитать и юношескую смешливость, и некоторую гордость собою: «Вот мы над какими вопросами задумываемся, а вы, небось, все нас младенцами считаете!»

За несколько лет работы в училище Сергей Павлович убедился, что под внешней мальчишеской бесшабашностью суждений часто скрывается вдумчивость людей, страстно ищущих ответы на волнующие вопросы, предъявляющих большие требования к себе и окружающим.

Никогда не считал Боканов старшеклассников глупее взрослых. Они были менее образованы, имели меньший жизненный опыт, но по силе и способности ума могли стоять и выше взрослых, заслуживали уважения и внимания.

Когда Гербов умолк, Снопков прошептал:

— Семен продумывает основы семейной жизни. Это, братцы, неспроста!

Все заулыбались и с интересом стали ждать ответа воспитателя.

Боканов же не торопился, поглаживал рукой щеку.

— Вы, Сема, всегда мне трудные вопросы задаете, — пошутил он, — но постараюсь ответить, как понимаю сам…

Он начал рассказывать о своей дружбе с женой, о ее работе в больнице, об их общих интересах…

— Я думаю, нельзя, чтобы жена была только домохозяйкой, даже если обстоятельства вынуждают ее отдавать детям, дому большую часть времени. У нее обязательно должны быть и общественные интересы…