– Слушай, – сказал Джонни, – мы унаследовали кучу оборудования и, когда

сматывались, попросту сгрузили все в багажник. Я и половины толком не видел.

Что-то еще осталось от Терезы, так ведь? Лу сказала, ты будешь знать. Я

рассказывал Стелле…

Внимание Томми ослабло. Он пытался осмыслить происходящее. Папаша Тони

поприветствовал его и куда-то исчез… Томми чувствовал себя в окружении

странных, не совсем реальных теней, которые появлялись и пропадали. Даже

Марио выглядел ненастоящим. Яркий франтоватый Джонни, величавая Люсия, хрупкая, похожая на фею, Стелла, сидящая возле Джонни на коленях, - все они

ускользали из фокуса, как герои костюмированного шоу. Томми принялся

разглядывать ковер. Тот был протерт едва не до дыр, а возле его ботинка

красовалось выжженное пятно, и несомненная реальность этого ковра привела

Томми в себя. Это был просто дом, только большой и странный. Дом, а не

зловещий замок. Большой старый дом, заселенный большой шумной семьей.

К Томми подошел приземистый крупный мужчина с вьющимися седыми волосами.

– Они о реквизите часами могут болтать. Познакомься с моими детьми. У меня

дочка как раз твоего возраста.

Меньше всего Томми хотелось с кем-то знакомиться, но он послушался.

– Я Джо Сантелли. Это мой сын Клэй и дочь Барбара.

Клэя Томми выбросил из головы сразу: тот был круглолицым темноволосым

мальчиком лет восьми. Гибкая утонченная Барбара растянулась на полу, слушая

Джонни и Марио, но, когда заговорил отец, повернулась и села. У нее тоже были

раскосые экзотические брови Сантелли. Томми решил, что Барбаре около

двенадцати.

– Привет, Томми. Как в местной психушке приземлился, правда? Обычно мы

пытаемся быть цивилизованными людьми, но на Новый год… ну, это, наверное, из-за того, что мы собираемся всей кучей. И это еще тихо. Лисс в Сан-Франциско, а дядя Анжело где-то в Мексике.

– Томми, – сказал Джо, – я когда-то знал твоих родителей. Они по-прежнему

работают вместе?

– Нет, сэр. Мама больше не выступает.

– Жаль. Хорошие дрессировщицы – такая редкость. Был как-то, помнится, у Бесс

смешанный номер с гепардами и тигром…

– Я был слишком маленьким, чтобы запомнить, но видел фотографии, – кивнул

Томми.

Его поразило, что Джо вспоминает работу матери, а не отца.

Барбара смотрела на Томми с нескрываемым любопытством.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – ответил Томми, накинув себе пять месяцев.

– Мне будет двенадцать зимой.

– Ты тоже воздушный гимнаст? – вежливо поинтересовался он. – Ну, как вся

семья и все такое.

Барбара обвила тонкими руками подтянутые к груди колени.

– Люсия иногда пускает меня покачаться. Когда у нее есть настроение стоять и

скучать, глядя на меня. По-моему, я бы могла начать учиться, но Лу мне здесь не

помощник, а Марио пока отказывается.

Она улыбнулась, показав ямочки на щеках.

– Ну, мне было тринадцать, когда я начал, – утешил Томми. – И к тому времени я

уже долго выступал в воздушном балете. Наверное, я сильнее тебя.

– Я сильная, – заспорила Барбара. – Я шесть лет хожу в балетную школу, а от

этого становишься таким же сильным, как от акробатики. Так Марио говорит.

Томми заметил, что из всех Сантелли только Барбара называет его сценическим

именем. Да еще Джонни – но тот говорил с иронией, явно в шутку.

– Все девочки семьи в обязательном порядке занимаются балетом, – вмешался

Джо Сантелли. – Люсия была весьма хороша, и Элисса могла бы быть. Тереза, конечно, профессионально танцевала. Я не против, чтобы Барбара училась

летать, но иметь в семье балерину тоже было бы неплохо…

Маленькая, почти бестелесная женщина, утонувшая в глубоком кресле, вдруг

пошевелилась и произнесла что-то на итальянском. Она была совершенно седая, укутанная до подбородка в толстую белую шаль ручной вязки. Но лицо ее, морщинистое, бледное, как череп, имело тонкие черты и красивые брови, присущие всем Сантелли. Высоким приятным голосом она жалобно спросила:

– Это Рико? Почему он не подойдет поговорить со мной?

– Нет, нет, Nonnina, – мягко ответил Джо. – Это новый партнер Мэтта, Томми.