Шрифт:
Тпррррррру!!!
– Ты чего?- Матвей обернулся, глянул, как Яр усердно шлёпает себя по щекам.- Тебе плохо?
Блин, ещё бы!!!
– Иди сюда, тебе отогреться надо.
– Я не…
Матвей смыкнул на себя. Яр влетел к нему в руки, отчаянно стараясь не краснеть от мысли, что они оба голые. Его крутанули от себя, подставляя под воду. Затылок пощекотало горячее дыхание, по коже побежали мурашки.
– Всё никак не согреешься…
И этот гад прижался к нему! Яр замер. В ушах опять заколотилось сердце. А Матвей, словно не соображая, что ему и так не по себе, ещё и руками талию обвил. Пальцы скользнули по животу.
– Отпусти меня…
– Сначала отогрейся и перестань трястись.
Да не потому его трясёт! Просто рядом стоит голый Матвей, который прижимается совсем не так, как должен прижиматься к парню второй парень. Хотя… когда-то, то ли во сне, то ли в другой жизни, их это совсем не смущало…
…Когда-то безумно давно, так давно, что правда стала похожа на выдумку, а фантазии сделались реальностью, Яра всегда было двое. Один болел, а второй удирал из своей кровати и приходил к нему – пробирался под одеяло, прижимал к себе, греясь и грея. Всегда вместе, всегда рядом. Кажется, Яр даже специально однажды в луже болтался, чтобы заболеть. А, может, и нет, кто будет уверен в своих поступках в четыре-пять лет? Кто себя вообще в этом возрасте помнит? Яр никогда не помнил. Для него жизнь начиналась даже не в первом классе – мать рассказывала, что с детьми он тогда не ладил, а тех, кого подсаживали ему за парту, нещадно колотил, неважно, мальчик или девочка. Для кого он берёг место? И почему, будучи приветливым и сравнительно общительным человеком, так и не завёл раньше друзей? Лиса и Сашка были первыми посторонними, которых он отважился впустить в своё сердце… после того, как у него появился Матвей. Появился… или вернулся?..
– Ты ведь меня помнишь, да?- едва слышно шепнул Яр, но Матвей расслышал, прижался ещё сильнее, уткнулся лбом в плечо.- Почему ты мне не сказал?
– Хотел подождать, пока ты придёшь в себя после аварии,- бессовестно соврал Матвей.
– Врёшь!- Яр раздражённо вывернулся из объятий, повернулся к брату лицом.- Что случилось, что наши родители разошлись и разделили нас?
– Просто характерами не сошлись,- опять наглая ложь.
Тыць кулаком в живот! Матвей даже не поморщился. А Яр едва не скривился – блин, да у него не пресс, а кусок железа под кожей!!!
– Дай сюда,- брат перехватил ноющую кисть, коснулся губами отбитых костяшек.
– Отпусти, псих!
Поцелуй. По затылку скользнуло холодом. Мама миа – внизу живота подло потянуло болюче-сладостным возбуждением. Мимо воли перевёл взгляд на пах Матвея. И залился краской.
– Пусти…
– Яр…
– Я уже отогрелся, пусти меня!- Оттолкнул брата и выбрался на коврик.- Где полотенце?! А, чёрт, ну и фиг с ним!
Толкнул дверь. На пороге сидела Барселона.
– Кыш,- неуверенно потребовал парень. Собака только неодобрительно прижала уши.- Скажи своей псине, чтобы она с дороги свалила…- Яр обернулся. И тут же уткнулся носом в грудь стоящего за ним Матвея. Сглотнул. Зажмурился.
На голову с мягким шелестом упало махровое полотенце.
– С-спасибо,- отчаянно краснея пробормотал Яр.
И впервые в жизни почувствовал себя самым настоящим озабоченным дураком.
А ночью у него конечно же опять поднялась температура. Утром в спальню зашёл Матвей, увидел горячечно полыхающие щёки и испарину и никуда не пошёл. А к обеду в квартиру ворвалась злая, как чёрт, Тамара, пронеслась мини-ураганом по комнатам, обнаружила братьев в комнате Яра.
– Ну и чего расселись?- как всегда, не слишком отвлекаясь на манеры или хотя бы приветствие, рыкнула она.
– Яр заболел,- ответил Матвей. Его манера разговора Тамары не смутила, значит, с ней он уже познакомился.
– Это печально, но он мальчик взросленький, авось до вечера и не околеет,- цинично отбрила та.- Так что пшёл живо переодеваться, по тебе Валерий Николаевич соскучился. Теперь ты,- как только Матвей вышел, Тамара перевела взгляд на Яра.- Что с тобой?
– Ничего.
– Хорош заливать – морда бледная, сам тощий. Ты не наркоман часом?
– Что? Нет!
– Ишь, нервный какой,- усмехнулась женщина.- Да ладно, не дёргайся. Это просто неудачная шутка.
Села на кровать, потянулась ладонью ко лбу. Нахмурилась. Вернулся Матвей.
– Идём?
– Знаешь, что-то у меня живот крутит – то ли я вчера креветок облопалась, то ли дни весёлые надвигаются, так что поторчу я у вас, хорошо?
– Чего?- Матвей побурел.
– Чего-чего? Выходной у нас сегодня! Я так решила.- Тамара обхлопала себя по карманам светлых брюк, бряцнула ключами и перекинула парню.- Мою детку ты знаешь. Если поцарапаешь – душу выну. Сгоняй в какой-нибудь приличный магазин и затарься… ну не знаю – пожрать чего поприличнее: овощи, фрукты… чего там нормальные смертные, лишенные ресторанов, в продуктовых лавках гребут? И креветок мне! Всё, свободен.
И Матвей, который никогда и никому не позволял с собой так разговаривать, развернулся и вышел.
– И вина купи!- крикнула вслед Тамара.- Кагора!
Тихо скрипнула входная дверь.
– И чего ты так на меня смотришь?- подозрительно сощурилась на Яра гостья.
– Что вы ему сделали, что он вас так слушается?
– Ммм? Ничего,- Тамара совершенно по-хамски щёлкнула языком по зубам. На утончённую прекрасную незнакомку, которой она казалась ему в первую встречу, Тамара походила меньше всего.- Просто я его начальница.