Шрифт:
Он отшвырнул ее в сторону и, используя растерянность своего противника, бросился на лестницу, ведущую вниз, на первый этаж, а уже оттуда — к спасительному выходу.
Шурик очнулся тут же, как только понял, что его надувают, что перед ним разыгрывают какую-то дурацкую, мелодраматическую сцену.
Он схватил висевшую на крюке веревку и, как лассо, бросил вслед убегающему Балбесу.
Петля захлестнулась у того на ногах, и грабитель пал, как подкошенный.
Ударившись головой о рельсу, пролегавшую на полу склада, он затих.
Наверное, надолго.
* * *
Шурик не доверял коварному врагу — тот мог снова только прикинуться поверженным — и потому не отпускал конец веревки из своих рук. Шурик спускался по лестнице, наматывая веревку себе на локоть.
Только убедившись, что грабитель в надежном, недвижимом состоянии, позволил себе перевести дух. Он отер пот со лба, и обнаружив в кармане своей куртки сторожевой свисток, решил призвать на помощь: он громко и пронзительно засвистел.
Стоявший на стреме Бывалый неожиданно для себя услыхал свисток.
Что-то там, на складе не сработало!
Теперь настал его черед быть задействованным в операции, которую он, уже проклиная, про себя все еще называл — «ы».
Бывалый ввалился в распахнутую дверь склада и увидал своих соартелыциков поверженными, лежащими без всяких признаков жизни на полу.
А рядом с ними сидел на корточках какой-то придурок-задохлик в очках.
Бывалый быстро просчитал ситуацию и решил поступить именно таким образом, каким он и поступил.
Он вскричал:
— Кто свистел?!
Шурик, пытаясь восстановить дыхание, облизывая исстрадавшиеся от жажды губы, выговорил:
— Я...
Бывалый не удержался и поинтересовался...
(Во всяком случае, со стороны, это могло быть истолковано так: он постоянный дружинник этого района, всех сторожей знает в лицо и сейчас интересуется, кто же этот новенький, и где может быть бабушка-сторожиха, которая обычно и сегодня, в частности, должна была заступить на дежурство...)
— А где бабуля?
Шурик был воспитан в бесконечном доверии к правоохранительным органам и их добровольным помощникам — дружинникам. О том, что перед ним именно такой представитель добровольной дружины охраны общественного порядка, Шурик понял по свидетельству — красной повязке с соответствующей надписью на рукаве незнакомца, появившегося на его зов о помощи.
Но наивность Шурика не простиралась до пределов глупости, и природная смекалка подсказала ему в этот момент: «Пожалуйста, не теряй бдительности!»
И Шурик ответил вопросом на вопрос:
— А вы кто?
— Я — дружинник,— Бывалый выставил свой локоть, чтобы очкарик мог прочитать надпись на красной повязке. И перешел в наступление:
— А —вы?
— Я — сторож!
Проверка была произведена. Все было нормально, так решил Шурик. И попросил дружинника:
— Давайте вязать этого!
Бывалый приблизился к поверженным своим соартельщикам и мгновенно оценил ситуацию: Трус почему-то спит, а самый надежный в таких вот артельных делах Балбес — без сознания.
«Незапланированный» сторож отошел в сторону, передоверив поверженных Бывалому.
Тот был в отчаянии. Он с тоской во взоре посмотрел на своего бездыханного друга-Балбеса, и его охватила горечь разлуки.
— Друг! А, друг! — прошептал он, склонившись над Балбесом.
Он призывал его очнуться. Открыть свои ясные очи. И отомстить своему убийце!
Балбес действительно, услыша родной голос, стал приоткрывать глаза.
Сторож крутился рядом, собирая на полу свое снаряжение: тулуп, ружье. В какой-то момент Бывалый понял, что тот за ним может наблюдать и неверно истолковать его действия.
И только потому он был вынужден залепить крутую затрещину Балбесу, от которой тот снова впал в забытье.
Бывалый приговаривал над ним:
— Проклятый расхититель социалистической собственности! У, мерзавец!
Нужно было срочно удалить лже-сторожа под любым благовидным предлогом:
— Бегите звоните в милицию!
— А как же?..
— А я покараулю! Шурика это устраивало.
— Ага! — согласно кивнул он головой и побежал к выходу, на бегу развернулся и возвратился назад: