Шрифт:
Всадники подъехали к дому и направились к Диру. Старший из них, пожилой бородатый воин, прокричал на ходу:
– Ты, малый, не балуй особенно-то! Велено взять тебя и привезти к купцу. Так что подчиняйся, и мы тебе никакого зла не причиним!
– А ты, дядя, попробуй, возьми меня!
– насмешливо ответил Дир.
– Вон ты какой горячий!
– добродушно проговорил старший.
– Тогда сейчас остудим. А ну-ка, ребята, помогите мне!
Охранники рассредоточились, стремясь схватить Дира с трёх сторон. Он внимательно наблюдал за ними, не двигаясь с места. Когда они приблизились на короткое расстояние, он внезапно рванулся вправо и оказался перед молодым воином. Тот от неожиданности отпрянул назад. Дир ловким ударом выбил меч из его рук и ткнул в незащищённое горло. Даже не взглянув на поверженного, обрушил стремительные удары на второго воина, заставив закрыть щитом своё лицо, и когда он это сделал, совершил нырок и поразил противника в низ живота, где кончался панцирь.
Но другие воины уже бежали на него, готовясь напасть со спины. Дир резко развернулся и отбил их удары. Они стали топтаться на лужайке, то нападая, то отступая, выбирая момент для нанесения удара. Самым опасным противником оказался старший группы, который делал скупые движения, новее упорней и упорней подбирался к Диру Дир намеренно повернулся к нему боком, предоставляя возможность совершить нападение и готовясь увернуться от него, чтобы в ответ действовать наверняка. Но тот на уловку не поддавался, а подгонял своих подчинённых, говоря:
– Дружнее, дружнее, ребятки! Окружайте, окружайте. Никуда от нас этот прощелыга не денется!
Дир отступал. Вдруг краешком глаза среди травы заметил плешину песка, нагнулся, схватил горсть и бросил в лицо старшего. Пожилой возраст не позволил тому вовремя поднять щит и загородиться, песок попал в глаза; он взвыл от боли и досады, и в этот момент Дир сделал выпад и, вложив всю силу, пробил мечом его панцирную защиту.
Увидев гибель своего старшего, двое оставшихся побросали щиты и бросились бежать к коням. Дир их не преследовал, и скоро они ускакали в направлении Новгорода.
Чаруша кинулась на шею Дира, заливаясь слезами:
– Жив, жив, любимый, желанный!
Он, положив ей руку на плечо, глядел в ту сторону, куда умчались охранники. Кривил в злой усмешке губы, выговаривая презрительно:
– Викинга какое-то мужичье решило взять… Викинга мужики-лапотники вознамерились победить… Мужичье оно и есть мужичье…
– Не ранен? Не задели тебя? Может, перевязать где-то?
– выспрашивала она, оглядывая его со всех сторон.
– Сосунки!
– не мог успокоиться Дир.
– Ранят они!.. Как же!.. Я их близко к себе не подпустил!.. Тоже мне - воины!
Потом подошёл к избушке, присел на обрубок дерева. Заметно дрожали пальцы рук, он ещё не мог успокоиться. Чаруша сидела рядом, гладила его по спине, по голове, по рукам.
– Но завтра могут приехать новые слуги моего мужа, - вдруг сказала она.
– И не пять человек, а целая сотня. Тогда тебе не справиться с ними.
– Что будем делать?
– спросил он её.
– Не знаю. Но тебе надо немедленно уезжать из княжества.
– Ты уедешь со мной!
– решительно заявил он.
– Как можно? А муж? А дети? Разве можно их бросить?
– Детей мы заберём с собой!
– Лишить детей отца? Я на это никогда не пойду!
– Мы поженимся, а детей я усыновлю! Собирайся и быстрее едем!
– Дети, наверно, спят, - сказала она.
– Придётся разбудить. Отдавай приказание запрягать возок. Пусть грузят вещи. Дорога будет долгой.
– Но куда мы поедем? Как я брошу свою родину?
– Хочешь остаться, чтобы муж измывался над тобой? Пойми, что измену он тебе никогда не простит!
– Я совсем запуталась, - в отчаянии проговорила она.
– И я не знаю, что мне делать!
– Едем на Русь, в Киев. У меня на первое время есть некоторые сбережения, мы сможем неплохо устроиться, а потом будет видно. Кстати, у тебя есть надёжный человек? Мне надо послать весточку Аскольду.
– Что передать?
– Пусть берет расчёт у Рюрика и с обоими отрядами отправляется за нами.
– Я сейчас распоряжусь.
Через час крытый возок в сопровождении Дира отправился по дороге на юг.
IV
Вознаграждение Аскольд получил сполна. Потом его пригласили к Рюрику.
Князь встретил неприветливо. Он некоторое время немигающе смотрел на него совиными глазами, лепестки его коршунячьего носа раздувались, будто он принюхивался к посетителю. Наконец проговорил недовольно:
– Дир нанёс мне, князю новгородскому, личное оскорбление тем, что посмел увезти с собой жену преданного мне купца. Что, мало ему девушек на Новгородчине? Он мог предложить руку и сердце любой боярской или купеческой дочери, я с удовольствием стал бы посаженным отцом, мы сыграли бы свадьбу согласно обычаям старинным, которые исходят из древнего государства Русиния… Что за блажь ударила в голову? Не будет прощения ему с нашей стороны, не так ли, Олег?