Шрифт:
В общем, как выяснилось, с большим юмором человек.
Ельцин, если помнишь, аналогичных «шуточек» себе не позволял. А уж того щипали по-крупному. Но сдерживался.
Наш же гарант чем дальше, тем раскованнее себя чувствовал. Еще в 99-м — ты этого уже не застал — прозвучало знаменитое «мочить в сортире». Была такая фразочка — в отношении чеченских боевиков. Очень быстро разошлась в народе. И очень, надо отметить, понравилась. Свой в доску!
Со временем стали появляться новые перлы, все менее изящные. Например: «сопли жевать». (Тоже на одной из пресс-конференций.) Крутизна возрастала. При общем, кстати говоря, одобрении. За исключением опять же либеральных злопыхателей. Но кто ж их в расчет берет?
Все эти мелочи привожу тебе лишь для полноты картины. «Штрихи к портрету», так сказать…
Как он воспринимал свою прежнюю службу в «органах», понять трудно. Но уж голову пеплом точно не посыпал. Скорее гордился. В конце концов, именно там его сделали «специалистом по общению». И очень успешным, должен заметить.
После вступления в должность премьера, еще при Ельцине, он посетил коллегию бывших соратников и выдал такую фразу:
«Ваше задание по проникновению в правительство успешно реализовано».
Шутник — я же говорил.
Либеральная общественность шутку не оценила. Всё им не так, либералам. Но бывшие сослуживцы, полагаю, остались довольны. Что подумал тогда дедушка Ельцин, вспоминая, быть может, как сносили памятник «железному Феликсу» на Лубянке, остается догадываться.
«Питерские (и не только питерские) чекисты», осваиваясь в новых должностях, тоже особых комплексов не испытывали. Один из них — ставший главным начальником по борьбе с наркотиками, опубликовал статью, где был, в частности, такой фрагмент:
«Падая в бездну, постсоветское общество уцепилось за "чекистский" крюк. И повисло на нем. А кому-то хотелось, чтобы оно ударилось о дно и разбилось вдребезги. И те, кто этого ждал, страшно обиделись».
«Крюк» — это сильно. Недаром сказано: «Метафоры — цветы красноречия». Просто воочию представляешь, как повис на этом крюке.
И всё же мне лично кажется, что рассуждать о политических взглядах нашего героя — мартышкин труд. Судили-рядили на сей счет без конца. Помню, кто-то из «демократов первой волны» выдал как-то витиеватую фразу: «Он одинаково любит и Сахарова, и Дзержинского». Насчет Сахарова не уверен, а к Феликсу наверняка относится с пиететом — «Щит и меч», телевизор, юность, романтика.
Но, я думаю, все эти изыски — гадания на кофейной гуще. Занятие не слишком осмысленное, хотя многие увлекаются до сих пор.
Вопрос «Who is Mr. Putin?» все еще будоражит пытливые умы…
Так прошел двухтысячный год. Наступил очередной — две тысячи первый.
Отсчет, впрочем, велся уже не по годам. В «ближнем кругу» упоенно считали «рейтинг». И данный рейтинг возрос. Специальный народец при дворе, измерявший рост популярности, докладывал об успехах. Веселое, доложу тебе, занятие — наблюдать, как трепетно считают они эти баллы (и при необходимости, надо полагать, набрасывают).
«Опять возрос, Ваше Величество!.. Снова возрос!.. Держится! Прет, как на дрожжах!!» Хором поют, надрываются.
Но, если быть объективным, популярность действительно росла. И, в общем-то, не без оснований. Стиль работы, я уже говорил, разительно отличался от ельциновского. Да и весь образ лепился — сознательно или нет — на явном контрасте, что, без сомнения, нравилось. «Тот, прежний, конечно, мужик попроще, но всё ж староват. А этот молод, силен, весь из себя такой спортивный — глаз радует. Тот выпить любил (от народа не скроешь), а этот, говорят, ни капли спиртного, разве что по праздникам. Тот гадов-олигархов пригрел, а этот потихонечку давит. И вообще тот хрен знает чего наворотил, а этот с плеча не рубит, действует аккуратненько. Глядишь, и впрямь жизнь помаленьку наладится».
Пора всенародной любви еще не настала, однако любовь «отдельных товарищей на местах» уже вырисовывалась. В магазинах обнаружились первые, скромные еще, портреты нового главы государства. Вроде бы ничего особенного — надо же начальству портретик над креслом повесить. Но вскоре портреты и портретики стали появляться на маечках, футболочках, часах и открытках. Появились бронзовые скульптурки и даже, как говорят, сорт помидоров, названный в честь президента.
Не могу сказать, что мода насаждалась сверху. В Кремле заявили даже, что
«Владимир Путин не одобряет попытки популяризации его личности, в частности, с помощью массового изготовления портретов и скульптурных бюстов. Президенту это не нравится».
Но любовь — штука такая. Сердцу не прикажешь. Еще в начале 2000-го в одной из наших питерских газет ректор университета и группа профессоров, воспылав любовью к будущему гаранту, дали гневную отповедь его хулителям. (Нашлись такие — стали посмеиваться над святым в злобной телепрограммке «Куклы», что при тебе еще выходила.)