Шрифт:
Теперь полный комплект. Идея готова. Синтетическая, так сказать. Еще бы неплохо, кроме идеи, название для политического устройства державы подыскать.
Ищем.
Демократия? Не годится, это ж — «лихие годы», кто ж теперь «дерьмократов» не клянет? Хотя и без подобного словца обойтись трудновато, в мире кривотолки пойдут.
Снова думаем, напрягаемся. И, наконец, вот оно! « Суверенная демократия»!
Кто там, за бугром, вякал, что нет демократии? На суверенитет посягаете, недоумки? Разлагайтесь в своих Европах, мы пойдем особой дорогой, нам не впервой…
Так в середине нулевых годов обрели мы, братец, идею. Долго искали, а все ж нашли.
Быть может, помнишь — еще в 1996-м Ельцин призвал задуматься над этой грандиозной проблемой, даже усадил в своей резиденции группу специалистов, чтобы хорошенько подумали. Идею приказал найти в течение года. Те поискали, поискали, но ничего вразумительного предложить не смогли. Работу отложили до лучших времен.
Если же копнуть поглубже, то стоит признать, что тема будоражит не первый век, а попытки родить идею — одна из национальных особенностей.
Вспомни графа Уварова и его письмо Николаю:
«Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России, открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться и жить, имеем мы три главных…»
И граф сформулировал эту первую нацидею, эти три столпа нации, предельно кратко: Православие, Самодержавие, Народность.
«Благоденствовать, усиливаться и жить», опираясь на те столпы, довелось с 1833-го, когда идея была предложена Государю, до 1917-го. Дальше столбики не выдержали.
Следующая идея формулировалась проще: « Кто был ничем, тот станет всем». Ну и упомянутое «Грабь награбленное». Пограбили, поубивали, расчистили площадку, начали строить заново.
Потом какое-то время обходились без формулировок, ибо необходимости в таковых не было — идею олицетворял Вождь. Появлялись изредка кое-какие высказывания, однако до уваровской четкости не поднялись.
Сменивший (и разоблачивший) Вождя Никита Сергеевич с нацидеей долго не цацкался. Гниющий Запад стоял на краю пропасти, хотя и жрал мясо в неимоверных количествах. Надлежало « догнать и перегнать по мясу и молоку». После чего пропасть, видимо, надлежало перепрыгнуть.
Леонид Ильич, сменивший (и разоблачивший) волюнтариста Никиту, излишне напрягаться вообще не любил. В качестве идеи предложил «развитой социализм», не сформулировав четко, как и куда развивать.
Горбачев занялся перестройкой, не задумавшись над идейным обоснованием. Формулировал туманно: « Так дальше жить нельзя». А как? Совсем без идеи, что ли? Просто вот так — жить по-человечески? Новизна поражает, и понят не был.
Ельцин, как уже говорилось, пробовал хоть какую-то идею отыскать, дабы встряхнуть заскучавший от безыдейной жизни народ. С обещанным раем (таким, чтобы и свобода, и колбаса) получилась заминка. Вдруг хоть с этим выйдет? Не вышло.
С приходом Преемника поиски возобновились.
Один из кремлевских чинов призвал «сплотиться вокруг трех национальных ценностей: сильной экономики, военной мощи и суверенной демократии». Посыл ясен — православие, самодержавие и народность уже проходили, время обновить троицу.
Идея вроде бы хороша, но, видимо, не сумел убедить начальника. Легко сказать: обнови. На что обновлять-то? Может, взять, как было — с православием там, с народностью?.. Эти вроде подходят, только насчет самодержавия могут не понять. Или понять не так. Или понять, но не одобрить.
Мозговой штурм продолжался.
Наибольший вклад в развитие учения о нацидее внес, на мой взгляд, тов. Грызлов, предложивший объявить таковой идеей… футбол. Впрочем, уже давно было понятно, что с нестандартным мышлением, или, как теперь говорят, с «креативностью», у данного товарища всё хорошо.
Но если по-честному, то меня всегда изумляло, что для того, чтобы жить нормально, необходима еще какая-то идея, кроме идеи жить нормально.
Не дорос еще, видимо. Не дорос…
Вообще, надо сказать, любая нацидея — а таковые до сих пор плодятся без меры — всегда подразумевала «особость» России, ее призвание являть миру образец нравственности и духовности. Мир же в изумлении подсчитывал индекс российской коррупции, пытаясь осознать, как данное явление соотносится с нравственностью.
Бездуховные — что с них взять?
У нас же с духовностью, как тебе известно, порядок. И с ощущением величия — тоже. Оттого все идеи, предлагаемые к рассмотрению лидера нации, крутились, по большей части, вокруг одного слова: «Держава».