Все эти «ревнители свободы» понапихали всюду своих «агентов влияния». И в то время, пока наши бескорыстные политтехнологи в (или «на», запутался) Украине бились из всех сил, помогая ее народу встать на единственно верный путь, эти гнусные шпионы сбивали людей с панталыку.

Вывод один:

Стабильность должна быть стабильной и стабильно стабилизироваться…

А теперь без трепа.

Мне кажется, систему заклинило именно после Майдана. Такой, знаешь ли, «момент истины». Вылез в ботиночке маленький гвоздик и начал мешать ровной походке. До того шагали без помех, и вот тебе!..

Главный метод любой стабилизации — гипноз. «Раньше все было очень плохо, теперь все будет очень хорошо». Метод надежный, но всегда рождает самогипноз. «Нет причин беспокоиться, Государь. Цена нефти прет к небесам, стабильность торжествует, народ благоденствует».

И вдруг — бух!

Выясняется, что этот самый народ, вкушающий плоды стабильности, не имеющий никаких претензий к любимой власти, способен задавать вопросы. (Пока, слава богу, не здесь, но кто знает, что будет завтра?)

Выясняется, что этим неблагодарным вдруг может, например, не понравиться, когда мухлюют на выборах. И что самое кошмарное: народ этот способен выйти на улицы.

Из-за чего? Добро бы из-за колбасы, это еще понять можно. Так ведь нет! Из-за ерунды сущей — какие-то там голоса у него на выборах сперли.

Требовалась быстрая реакция. И она последовала.

Задействовали телевизор — к тому времени уже полностью отлаженный и вещающий как положено. Кликнули резерв партии — «наших» орлят.

Юные орлята слетелись быстро. Главный орленок взмыл над всеми, проклокотав, что Родина в опасности и лидер нации под угрозой. Захлопал крыльями, обещая «вывести на улицы 300 тысяч человек и отстоять Россию».

Триста тысяч не набралось, но в одном из митингов участвовали тысяч шестьдесят. Изрядное количество подвезли из других городов. Всех облачили в одинаковые накидки, выдали транспаранты, написанные единым шрифтом, флажки, изготовленные по единому образцу. Стихийный порыв, никакой казенщины.

Ребята стояли, дружно внимая речам ораторов. В толпе суетились активисты — давали указания, проверяли списки, руководили процессом. Глаза сверкали от ощущения собственной значимости. Ни щитов, ни мечей, правда, при себе не имелось, однако готовность к бою чувствовалась.

Но пасаран! Майдан не пройдет! Таков наш ответ Чемберлену…

Зрелище казалось экзотичным, хотя у ребятишек имелся аналог. Не отечественный, правда. Китайский.

Без сомнения, помнишь товарища Мао Дзедуна — весьма популярная личность в годы нашей юности. Какой прекрасный, вспомни, социализм строил, покруче нашего. Одно время в его колхозах даже ложки и миски общими были, готовить дома еду не разрешалось — один котел, один стол для всех. А сколь мудро действовал, изводя «оранжевую чуму»?

Если вдруг подзабыл детали, напоминаю.

В какой-то момент ощутил товарищ Мао, что делишки в стране идут плоховато — со жратвой проблемы, и вообще. Народ не то чтоб роптать начал (китайцы вообще не из тех, кто на власть ропщет), но чем черт не шутит. К тому же среди начальников, что вокруг престола толклись, кой-какие шатания вроде бы как бы наметились. Или вроде бы как бы могли наметиться. Словом, занервничал он малость. И решил всех разом поставить на место. А способ избрал такой.

Молодому поколению — тем, кто еще не был испорчен мыслями и не подвержен шатаниям — объяснили, что в рядах старшего поколения имеются скрытые враги Отечества и лично товарища Мао (что, впрочем, одно и то же). Особенно много врагов среди недоразвитых преподавателей. Их надлежало разоблачить. Учеба временно откладывалась ввиду более важных дел.

Отряды бывших студентов и примкнувших к ним активистов назвали «хунвейбинами». Словечко, памятное, должно быть, и тебе.

Бороться с врагами Отечества (оно же — товарищ Мао) предлагалось, развешивая на заборах плакаты — «дадзыбао». Предлагалось также изо дня в день ходить по улицам и проспектам с лозунгами, флагами и портретами вождя.

Развесили. Походили. Оказалось — недостаточно. Профессоришки упорствовали в своем невежестве. Тогда засевших в аудиториях профессоров велено было выволакивать па улицу, ставить на колени и заставлять каяться. Самых упертых надлежало бить палками до тех пор, пока не расколются или не перестанут дышать, отравляя воздух.

Идея получила широкий отклик, число молодых борцов, с радостью забросивших учебу, росло день ото дня, как и число избиваемых стариков.

Но для поддержания энтузиазма одних профессоров было маловато. Посему следующим объектом назначили всех, кто так или иначе мог навредить товарищу Мао. Искать таких следовало не только в рядах гнилой интеллигенции (ее уже почти не осталось), но — что самое занятное — и в рядах местного партийного руководства. Высшим руководством товарищ Мао занялся лично. Мероприятие получило название «огонь по штабам».