Шрифт:
Но враг не дремлет! И наши успехи пойдут коту под хвост, если мы все, как один… И один, как все… И все за одного…»
А дальше — главная фраза: «Все — на борьбу с врагом!!!»
Вот, приблизительно так.
С этой точки зрения речь во Дворце спорта, на мой взгляд, можно считать образцовой. Хотя лично я предпочел бы, наверное, более короткий вариант:
«Всё хорошо, ребята, осталось избрать парламент. Только не популистский, а ответственный— такой, в котором не тусуются разные партийные шавки, а выступает одна солидная партия. И именно поэтому партия “Единая Россия” должна завоевать в Государственной Думе большинство. Но выборы — такая штука, где принято зачем-то считать голоса. Конечно, мы понимаем, что всё будет подсчитано, как надо, но находятся еще внутри страны те, кто шакалит у иностранных посольств. А потому будьте бдительны, вспомните об “оранжевой чуме” — там всё тоже началось с подсчета голосов. И здесь, у нас, подлые шакалы не дремлют — потренировались на соседних республиках, наслушались всякой дряни о “честных выборах”. Вот сейчас еще на улицы выйдут».
Все, конец, дальше можно не продолжать. Цель поставлена…
И призыв был услышан.
Вдохновленные речью молодые орлята вернулись к себе домой, но не прошло и месяца, как юный вожак — тот, что когда-то возвестил народу о явлении Лидера нации, — предложил устроить возле Кремля палаточный лагерь «Зимний Селигер».
Правда, идея не подошла — то ли морозец смутил, то ли старшие товарищи отговорили. Тогда возникла стратегия «упреждающего захвата». В тех точках Москвы, где могли собраться оранжевые шакалы, было решено выставить дозоры по 15–20 человек. В случае появления врагов надлежало быстро свистнуть наверх и вызвать подмогу. Через двадцать минут, как было рассчитано, подлетала сотня новых орлят. Если противник не отступал, скликалась еще тысяча.
К боям подготовились основательно. На Рижский вокзал столицы из других городов подвезли отряды наиболее стойких бойцов, разместив их в железном ангаре. Не «Шератон», конечно, полевые условия, но и не отдыхать же призвали — враг у ворот. На войне — как на войне.
Хотя враг, надо сказать, проглядывался неотчетливо. Большого скопления предателей Родины в пределах видимости не наблюдалось. Да и за пределами — тоже.
Дни шли, мороз крепчал, а коварный враг по-прежнему не хотел вылезать из нор.
Поморозив недельку, бойцов отвели колонной на митинг у стен Кремля. Здесь было повеселее — артисты, песни, танцы и хороводы. Кто-то из журналистов, описывая веселье, заметил, впрочем, что и тут не обошлось без речей. Ему, как он писал, особо запомнилась фраза о предателях, «прогибающих свой зад перед Западом».
Я, прочитав репортаж, честно скажу, обзавидовался. «Прогибание зада» — мощный образ. В жизнь не подобрать — талантишка не хватит.
Словом, повоевали, отдохнули, разъехались…
А день выборов тем временем приближался. Страсти накалялись, борьба усиливалась. Но, если помнишь, при суверенной демократии главная, единая (и она же, считай, единственная) партия борется, в основном, сама с собой. Цель борьбы — определить, какой процент «спустить вниз» — в избирательные комиссии, а также какую идеологию придумать. Ибо совсем уж без идеологии нельзя, даже имея хороший лозунг.
С процентом после недолгих споров определились. Было решено проявить скромность и не забирать девяносто. Прикинули, что семидесяти вполне хватит. На том и остановились, сообщив цифру губернаторам и другим лицам, ответственным за подсчет голосов.
Проблема с идеологией тоже, в конце концов, разрешилась. Избирателям было сообщено: « Наша идеология — постепенное и уверенное развитие, постоянное производство и накопление улучшений… В политике — это накопление демократии и доверия к политическим институтам, в первую очередь к выборам».
Накоплением демократии и доверия к выборам занялись сразу же.
Во-первых, подняли барьер для прохождения в Думу с пяти до семи процентов. Таким образом, всякая мелкота автоматически отсевалась, а число мест для главной партии, вызывающей наибольшее доверие (потому что она главная), автоматически увеличивалось.
Во-вторых, чтобы мелкота, объединившись, не смогла всё же пролезть в Думу, было запрещено любым партиям объединяться в блоки. Это, разумеется, тоже повышало доверие к выборам, так как нельзя доверять абы кому, если имеется главная партия.
В-третьих, из бюллетеней убрали графу «против всех» (помнишь, была такая). Этот шаг способствовал накоплению демократии. Графа придумана в «лихие девяностые», чтобы избиратель мог, видишь ли, отказать в доверии всем кандидатам, если никто из них ему не нравится. Но теперь, в период стабильности, такая графа, как ты понимаешь, становилась просто смешной. Как может не нравиться никто, если, по крайней мере, один кандидат — от главной партии — просто не может не нравиться? Это же глупо!
А на тот случай, если кто-то не проникнется доверием и решит вообще не голосовать, был отменен порог явки. Это значит, что теперь достаточно было прийти одному человеку, и выборы можно считать состоявшимися. А уж явку одного избирателя главная партия точно бы обеспечила.
Все эти нормы были прописаны в законе и приняты большинством голосов, которое, слава богу, имелось.
Таким образом, был сделан еще один важный шаг на пути укрепления суверенной демократии.
И вот, наконец, пришел этот день. Граждане страны явились в нужные места и побросали нужные бумажки в нужные урны. Избирательные комиссии, составленные из нужных людей, подсчитали нужный процент для каждой партии. Главная, единая и неделимая получила семьдесят процентов мест в Думе.