Шрифт:
Вот такие наблюдения — честно пересказал, ничего от себя не добавил. Сам видел по «ящику» лишь некоторые моменты и запомнил еще один яркий плакат: « Хватит шакалить!», а также прекрасную фразу одного из ораторов: « Только с Путиным русский народ полетит к Марсу!»
И я верю, что полетим. С нашим Владимиром Владимировичем обязательно полетим. Жаль только, братец, что мне этот полет наблюдать, боюсь, не придется. Годы не те…
Но прежде чем лететь на Марс, требовалось провести выборы. А желающих испортить всенародный праздник еще хватало. Митинг на Поклонной горе не убедил этих слепцов, и они продолжали устраивать сборища, цепляя на грудь белые ленточки, неотличимые от контрацептивов.
Чтобы окончательно извести оранжевую чуму, сторонники лидера нации устроили новый митинг на стадионе в Лужниках. Сюда, как и на Поклонную гору, съехались десятки тысяч его верных защитников из разных городов. Сухими пайками было уже не обойтись, пришлось установить полевые кухни.
Митинг открыли певцы, один из которых исполнил песню «Самый лучший день». Затем выступил известный телеведущий, разъяснив, что « у нас не было бы никакого Отечества, если бы Владимир Путин не сделал за 12 лет того, что он сделал».
О том, что Дмитрий Анатольевич за эти двенадцать лет тоже пытался внести свой скромный вклад в спасение Отечества, оратор не вспомнил. Речь закончил словами: « Мы не допустим совершить национальное самоубийство!»
Все зааплодировали, доказав, что не помышляют о самоубийстве.
Такую же реакцию вызвал и громкий клич: « Никакого отступления назад, враг будет разбит!.. Победа будет за нами. За нашу победу, за Путина!»
Мне, глядящему на экран, внезапно причудилась над стадионом тень Иосифа Виссарионовича — в мундире и при погонах. Но почему-то с амфорой в руке…
После чего выступил мэр Москвы, заклеймив белоленточных негодяев и спросив участников митинга: « Вы верите этим политиканам?» Дружный хор ответил ему: « Нет!»
« Вы будете голосовать за Путина 4 марта?», — спросил он. И многоголосое « Да!» было ему ответом.
Мэра сменили другие весьма достойные люди — от начальника профсоюза работников угольной промышленности до начальника сборочного цеха, обещавшего когда-то лидеру нации прислать в Москву крепких мужиков и раздолбать оранжевых бездельников.
И вот, наконец, сам Владимир Владимирович поднялся на трибуну.
Речь его была короткой, но яркой. Он призвал всех, до единого, сплотиться вокруг России, « не заглядывать за бугор, не бегать налево, на сторону, и не изменять своей Родине». Он сказал: « Я спрашиваю вас еще раз, мы любим Россию?»
Трибуны ответили громом аплодисментов, являя пылкую любовь в Родине и лично к Владимиру Владимировичу.
Вдохновленный таким ответом, он прочел строки Лермонтова: « Умрем же под Москвой, как наши братья умирали…»
Слова эти были встречены такой бурей восторга, что ни у кого не осталось и тени сомнения — все, как один, готовы умереть. Прямо на избирательных участках…
Но умирать не пришлось.
Четвертого марта 2012 года Путин Владимир Владимирович одержал блестящую победу, набрав более шестидесяти процентов голосов. Если даже кто-то из чересчур старательных губернаторов кое-где кое-что и добавил, то в целом картина была ясна. На ближайшие шесть лет переднее сиденье тандема снова обрело настоящего хозяина, которому теперь не надо было рулить из-за спины верного друга. Что, согласись, гораздо удобнее.
«А как же смутьяны?» — можешь спросить ты.
Эти умереть за Владимира Владимировича были не готовы. Они по-прежнему выходили на улицы со своими белыми ленточками. Теперь им, видишь ли, требовался «диалог с властью».
Я вообще-то помню из литературы много случаев диалога между разными персонажами — от «Диалогов» Платона, до беседы Остапа Бендера с одноглазым шахматистом в городке Васюки. Последняя, как известно, закончилась легким мордобоем.
Но про какой диалог шла речь на этот раз, мне было не уразуметь. И, как я понял, Владимир Владимирович тоже слегка недоумевал. Он всей душой готов был побеседовать, но партнера для такой беседы не видел. Не было, по его словам, у этой разномастной «оппозиции» единого лидера, а значит, и говорить было не с кем.
Задушевный разговор требует определенного настроя. А где эта задушевность, спрашивается? Одно ворчание и недовольство.
Чем же они были недовольны?
Да, их — тех, что всё еще митингуют, — стал чаще хватать ОМОН. Да, кое-кого упрятали за решетку, стали проводить обыски, заводить уголовные дела. Но ведь, если вдуматься, и это своего рода диалог — воспитательный, так сказать, диалог, основы патриотизма.
И потом, о чем с ними говорить? Что, Владимир Владимирович хуже их разбирается в демократии? Сказал же он (помнишь, цитировалось уже) — много лет назад сказал: « Я абсолютный и чистый демократ… Других таких в мире просто нет». И добавил: « После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем».