– Камиль, спасибо вам за дивный вечер, - смущенно улыбнулась Хельга. Он с трудом сфокусировал на ней взгляд, заставил себя говорить не хрипло:

– Вам спасибо, Хельга. Я никогда не видел свой замок... таким.

– А я причем тут?
– искренне удивилась она. Камиль стряхнул с себя оцепенение, пристально посмотрел на Хельгу.

– Я думал, вся эта красота - ваших рук дело, Хельга.

– А я думала - ваших, - нахмурилась Хельга, отступая на шаг.

– Стоп. Если ни вы, ни я этого не делали, тогда кто? Может, вы просто желали, чтобы тут было все... так?

– Камиль, я даже об этом не думала, - покачала она головой.
– Значит, это сам замок.

Камилю впервые стало не по себе. Хельга закинула голову к потолку, улыбнулась, погладила стенку.

– Спасибо тебе. Все просто волшебно, - тихо сказала она. И только взялась за ручку двери, как по замку как будто прокатился вздох. Хельга подпрыгнула, испуганно пискнув, и тут же уцепилась за его руку. Он притянул ее к себе, заполошно оглядываясь.

– Я так понимаю, это значит, пожалуйста, - пробормотал Камиль.

– Наверное, - согласилась она, освобождаясь от его объятий.
– Спокойной ночи, Камиль?

– Спокойной ночи, Хельга.
– Он подождал, пока закроется за ней дверь, и поплелся к себе.

Наутро произошли изменения. Не кардинальные, но и к старому виду замок не вернулся. Камиль с удивлением проснулся в самом настоящем алькове - а ведь раньше его кровать стояла по центру комнаты. Теперь - большая ниша, завешенная тяжелым пологом. К Хельге в комнату он без приглашения не ходил, но за завтраком уточнил - нет ли каких изменений. Хельга таинственно улыбнулась, и ничего не ответила.

Наверное, неделю они привыкали к обновленному замку, делясь впечатлениями. То, что в замке стало больше света, как-то повлияло на настроение Камиля - он стал более приветливым, что ли....

***

Ночью его разбудил замок - просто выкинул с кровати на пол, да еще и пинок подушкой дал. Камиль встряхнул головой, и только собрался разразиться гневной тирадой, как услышал слабый стон. Весь сон с него как сдуло, и он с низкого старта рванул к Хельге в комнату. Потому что стонать больше некому было.

Влетев в комнату, он чуть не споткнулся об нее - видимо, ей стало плохо, и она пыталась дойти до него, но не смогла.

– Свет!
– рявкнул он, поднимая Хельгу на руки. Лицо ее было бледным, губы синюшные, под глазами круги.
– Хельга! Хельга! Черт....

Он с ней на руках понесся вниз, в лазарет, по дороге выкрикивая команды замку. Все исполнялось молниеносно, предметы сами разбегались с его пути, а лазарет оказался неожиданно ближе. Лечебная ниша сама подняла крышку, ожидая, пока он уложит безвольное тело. Камиль положил Хельгу, в очередной раз чертыхнулся, рывком разодрал на ней ночную рубашку, захлопнул прозрачный купол.

– Лечи ее, давай, - рыкнул он и уселся на пол, возле лечебной ниши, нервно комкая то, что раньше было ночной рубашкой.
– Что ты с ней сделал, каменюка?
– Удар в пол кулаком немного отрезвил. Камиль пересел на кушетку, сцепил руки и заставил себя думать.

– Ты совсем сдурел?
– значительно спокойнее спросил он.
– Что ты делаешь? А если она умрет, что тогда?

То, что это все было делом рук замка, он почему-то не сомневался. И впервые ему было страшно здесь остаться одному, без Хельги. Раньше он о таких вещах старался не задумываться.

Хельга пролежала в нише почти трое суток. Камиль сидел рядом, не отходя ни на шаг, и мрачно считал часы. Неожиданно, крышка щелкнула и открылась. Камиль подскочил, заглядывая Хельге в лицо. Та по-прежнему, была без сознания.

– Одеяло дай, что ли, - проворчал он, просовывая руки под шею и коленки Хельги, чтобы удобнее было взять ее на руки.

Через полчаса она так и не пришла в себя, а Камиль отчаялся окончательно. Перенес ее в свою комнату, одел кое-как в ночную рубашку, растер руки, дал понюхать солей. На этом его знания, как привести женщину в чувство, исчерпали себя. Постепенно, его сморил сон, и он вытянулся рядом с Хельгой, не раздеваясь.

***

Хельга.

Сначала было очень больно. Так больно ей не было никогда, и кричать от боли тоже было больно. Поэтому она кое-как сползла с кровати, пытаясь позвать замок, или Камиля, но упала. Сознание милосердно погасло, спасая от боли, и дальше был темнота. Темнота, чьи-то нервные, но осторожные руки, приглушенный сердитый голос, и успокаивающее бормотание.

А потом резкое пробуждение. Она открыла глаза, пытаясь сообразить, где она, и что с ней, и тут же услышала тихое дыхание спящего. Повернув голову, обнаружила рядом Камиля - он лежал рядом, полностью одетый, даже сапоги не снял. Она облизала пересохшие губы, и тихо позвала его: