Спустя какое-то время после сенсационных разоблачений подруги тоже успокоились и перестали донимать ее постоянными разговорами об Олеге, обращаясь к этой теме не чаще одного раза в неделю. Хотя, без сомнения, по-прежнему горели желанием свести их вместе. И вот теперь настал момент, когда они могли попытаться осуществить свои давно вынашивавшиеся планы.

***

– По дороге домой, значит?
– пробормотала Зиночка, вновь вернувшись к пуговицам.
– Интересная формулировка.

Не заметив заминки, Александра хихикнула. Действительно, Галинина дорога домой от техникума, в котором она работала, а Зиночка благодаря ей подрабатывала, проходила в направлении прямо противоположном от их дома.

– Как видишь, мамочка, я никогда не забываю говорить тебе ни о чем существенном, - с чувством собственного достоинства изрекла дочь, чем заслужила мамин недовольный взгляд. Сашенька не стала дожидаться отповеди, которая неминуемо должна была последовать, и, подхватив сумку с продуктами, упорхнула в кухню.

Сунув в морозильник цыпленка и пачку пельменей, все остальное Александра оставила на столе. Из пакета с зефиром в шоколаде она вытащила одну зефирину, с удовольствием сжевала ее и потянулась за следующей. Откусив кусочек, Сашенька подумала, что если не остановится, то за второй последует третья, а это уже безобразие. Таким образом, свое временное убежище она покинула с мыслями о воздержании и слабой надеждой избежать вполне заслуженных упреков.

Зиночка тем временем повесила на вешалку дубленку, на меховой опушке которой уже растаяли снежинки, и начала расшнуровывать высокие ботинки.

Она как раз покончила с ботинками, когда дочь появилась из кухни с зефиром в одной руке и детективом Марининой в другой. Надевая тапочки, Зиночка ровным голосом произнесла, как будто разговор и не прерывался:

– Вообще-то, как ты знаешь, Сашенька, я предпочитаю, во-первых, сама решать, что существенно, а что нет. И во-вторых, чтобы ты, дорогая моя, об этом не забывала.

Сунув в рот остатки зефира, ребенок отреагировал вялым пожатием плеч. Движение, которое всегда вызывало у матери раздражение. Уже направившись в свою комнату, Александра остановилась: ей всегда трудно было пережить, если последнее слово оставалось не за ней.

– Хороший секретарь, между прочим, всегда сам справляется с рутиной, не утруждая этим шефа, - заявила она с апломбом и проследовала к себе.

Зиночка сдержалась: она не только понимала дочь, но была вполне солидарна с ней в оценке Аркадия. Особенно сегодня. И потом, несмотря на то что развод с Андреем был цивилизованным и они даже остались друзьями, все равно Зиночка испытывала чувство вины перед Александрой, особенно когда дело касалось других мужчин.

Александре недавно исполнилось пятнадцать лет, после девятого класса она покинула стены средней школы и училась сейчас на первом курсе реставрационного лицея. Данное обстоятельство было дополнительным фактором, позволявшим ей считать себя уже взрослой. Иногда Сашенька даже вела себя как взрослая. Вот и сейчас она пошла вслед за Зиночкой и, обняв ее, тихо сказала:

– Ну ладно, извини, мам. Я ведь стараюсь разговаривать вежливо, но он такой зану-у-да...
– Сашенька с громким вздохом посмотрела на маму своими огромными глазищами, изображая раскаяние, что, впрочем, ни на миг не ввело Зиночку в заблуждение. Однако ее взгляд смягчился.

Мать и дочь были не очень похожи. У обеих были высокие скулы, твердый упрямый подбородок, большие темные глаза, опушенные длинными ресницами. Правда, в отличие от Зиночки Александра еще почти не пользовалась косметикой. В остальном дочь была больше похожа на отца: тонкий нос с небольшой горбинкой, смуглая кожа, пышные темные волосы, сейчас перехваченные резинкой. Зиночка рядом с высокой длинноногой Александрой казалась совсем миниатюрной, поскольку была сантиметров на десять ниже дочери, а фигуру сохранила почти девичью.

Заметив в руках Александры свитер, Зиночка посмотрела на часы и удивленно спросила:

– Ты куда-то собралась?

– Идем с Ксюшкой выгуливать черепашку-ниндзя, - войдя в образ послушной дочери, с готовностью проинформировала Александра.

Черепашкой-ниндзя она иногда называла огромного шоколадного ньюфаундленда, принадлежавшего ее подруге Ксюше. Звали ньюфа Леонардо, и своим именем он в некотором роде был обязан одному из персонажей известного всем детям мультсериала.

***

Младший брат Ксюши Даня бредил собакой с трехлетнего возраста и еще тогда, насмотревшись мультиков о черепашках-ниндзя, мечтал назвать ее Леонардо в честь именно этой особо любимой черепашки.

К тому моменту, когда бедные родители, потерпев поражение в длительной позиционной войне, наконец, сдались и согласились завести детям собаку, у восьмилетнего Дани появились и другие любимые герои, в честь которых он готов был бы назвать свою собаку. Однако мечта детства есть мечта детства, к тому же сестра слишком уж активно возражала против выбранного Даней имени, что сильно мешало ему пойти на компромисс. В качестве альтернативы он в крайнем случае соглашался на Рафаэля - еще одной черепашки-ниндзя.