лучше (он уже

не нуждается в этом,

прямодушный и смелый),

Он умер в то время, как здесь стоят

они перед домом, -

Единственный сын их умер.

Но матери нужно, чтоб стало лучше:

Она, исхудалая, в черном платье,

Днем не касаясь еды, а ночью в

слезах просыпаясь,

Во мраке томится без сна с одним

лишь страстным желаньем

Уйти незаметно и тихо из жизни,

исчезнуть и скрыться,

Чтобы вместе быть с любимым

убитым сыном.

СТРАННУЮ СТРАЖУ Я НЕС В ПОЛЕ

ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ

Странную стражу я нес в поле

однажды ночью;

Ведь днем рядом со мной был

сражен ты, мой товарищ, мой сын.

Только раз я взглянул в дорогие

глаза, но их взгляд

я никогда не забуду,

Только одно прикосновенье твоей

простертой руки,

И мне снова в бой, нерешенный и

долгий,

Лишь поздно вечером,

отпросившись, я вернулся туда

и нашел там

Твое холодное тело, мой товарищ,

мой сын! (Оно никогда

не ответит на поцелуи.)

Я повернул тебя лицом к звездам, и

любопытный ветер овевал

нас ночным холодком,

Долго на страже стоял я в душистом

безмолвии ночи, и кругом,

простиралось вдаль поле

сраженья,

Странную стражу с горькой отрадой я

нес,

Но ни слезы, ни вздоха; долго,

долго на тебя я глядел,

Потом сел рядом с тобой на

холодной земле, подперев рукой

подбородок,

Проводя последние часы,

бесконечные, несказанные часы,

с тобой, мой товарищ, - ни слезы,

ни слова, -

Молчаливая, последняя стража

любви над телом солдата

и сына,

И медленно склонялись к закату

звезды, а с восхода вставали

другие,

Последняя стража, храбрец мой (не

смог тебя я спасти,

мгновенно ты умер,

Так крепко тебя я любил, охранял

твою жизнь, непременно мы

встретимся снова);

Потом кончилась ночь, и на заре,

когда стало светать,

Товарища бережно я завернул в его

одеяло,

Заботливо подоткнул одеяло под

голову и у ног

И, омытого лучом восходящего

солнца, опустил его в наспех

отрытую яму,

Отстояв последнюю стражу, без

смены, всю ночь, на поле

сраженья,

Стражу над телом друга (оно

никогда не ответит на поцелуи),

Стражу над телом товарища, убитого

рядом со мной, стражу,

которой я никогда не забуду,

Не забуду, как солнце взошло, как я

поднялся с холодной земли

и одеялом плотно укрытое тело

солдата

Схоронил там, где он пал.

СОМКНУТЫМ СТРОЕМ МЫ ШЛИ

Сомкнутым строем мы шли по

неизвестной дороге,

Шли через лес густой, глохли шаги в

темноте;

После тяжелых потерь мм

отступали угрюмо;

В полночь мы подошли к

освещенному тускло зданью

На открытом месте в лесу на

перекрестке дорог;

То был лазарет, разместившийся в

старой церкви.

Заглянув туда, я увидел то, чего нет

на картинах, в поэмах:

Темные, мрачные тени в мерцанье

свечей и ламп,

В пламени красном, в дыму

смоляном огромного факела

Тела на полу вповалку и на

церковных скамьях;

У ног моих - солдат, почти мальчик,

истекает кровью (раненье

в живот);

Кое-как я остановил кровотеченье

(он побелел, словно лилия);

Перед тем как уйти, я снова окинул

все взглядом;

Санитары, хирурги с ножами, запах

крови, эфира,

Нагроможденье тел в разных позах,

живые и мертвые;

Груды, о, груды кровавых тел - даже

двор переполнен,

На земле, на досках, на носилках,

иные в корчах

предсмертных;

Чей-то стон или вопль, строгий

докторский окрик;

Блеск стальных инструментов при

вспышках факелов

(Я и сейчас вижу эти кровавые тела,