Эта неожиданная находка в подвале знакомого, такого мирного храма сильно потрясла наше детское сознание и невольно подсказала, на чьей стороне была церковь в грозные годы, когда утверждалась на окраинах восставшей против царизма России молодая Советская власть. И не только подсказала и прояснила наглядно сознание, но и оттолкнула многих, в том числе и автора этих строк, навсегда от церкви. Пришла пора решать: оставаться ли и дальше в затхлом, как церковный подвал, старом, оцепенелом мире суеверий и в рабской вере во «всемогущего бога» либо смело идти навстречу раскрепощающей человеческий разум Советской власти и материалистическому познанию вселенной.

Со временем, когда поздней осенью 1939 года мне довелось пересечь Збруч и впервые приехать во Львов, я с удивлением узнал, что митрополит галицкий и епископ каменец-подольский граф Андрей Шептицкий, о котором так нелестно отозвался в годы моего детства наш душепастырь, все еще жив и, восседая на своем троне, на Свято-Юрской горе во Львове, возглавляет подвластную ему греко-католическую церковь.

Я, естественно, заинтересовался биографией и деятельностью этого человека, вокруг личности которого создавались различные мифы и легенды. Интерес к личности Шептицкого не погас и доныне, тем более что сейчас Ватикан собирается причислить его к лику святых. Такой чести удостаивается не всякий иерарх. Как следствие многолетнего изучения жизни и деяний Андрея Шептицкого и подвластной ему церкви, а также соседних церквей и явилась эта книга. Ее целью было показать читателю с помощью неопровержимых фактов, насколько не соответствовала известной и краеугольной евангельской заповеди «не убий» полувековая деятельность Шептицкого и его клира, особенно выпукло проявившаяся в годы народного горя, когда гитлеровские полчища оккупировали земли многих стран. Расточая множество похвал Андрею Шептицкому, его «мудрой, белой голове», его униатской церкви, биографы и восхвалители кандидата в святые стыдливо утаивают все то, что делал покойный митрополит, да и другие иерархи соседних церквей, в годы гитлеровского владычества. Концы прячутся в воду. Все утаивается.

«...Здесь речь идет, читатель, не об одном каком-то произвольно выхваченном дне из жизни недавнего новоклимовского приходского священника и вице-декана отца Михаила Сойки. Нет, раскроем этот день, как окно, из которого видна вся окружающая нашего героя действительность— отблеск бурного потока, освещенного низким декабрьским солнцем»— такими словами начинает свой роман «День отца Сойки» украинский писатель Степан Тудор.

Используя его литературный прием и в какой-то степени продолжая его мысль, коснемся ключевых этапов биографии духовного отца многих соек— виднейшего иерарха униатской церкви графа Андрея Шептицкого.

Быть может, деятельность Шептицкого, которую его поклонники хотят выдать за сплошную цепь благодеяний, поможет нам уяснить, кому же на самом деле служит религия и к какой духовной свободе ведут нас ее иерархи.

Рядом с собором Святого Юра, силуэт которого хорошо проглядывается со многих улиц Львова, за кирпичной стеной старинной кладки и тенистым монастырским садом высились митрополичьи палаты, украшенные гербами аристократической династии Шептицких.

В одной из комнат этих палат более полувека восседал на своем кресле-троне наместник папы, глава греко-католической церкви в Западной Украине граф Андрей Шептицкий.

Шептитчина, как и украинский национализм, подобно бледной немочи, долгое время разъедала здоровое тело западной ветви украинского народа. Именно поэтому будет крайне полезно подробно напомнить основные факты из жизни Шептицкого, которого довольно часто кадившая ему фимиам украинская буржуазная интеллигенция называла духовным отцом украинского национализма. Это тем более полезно сделать потому, что Ватикан с 1955 года собирается объявить Шептицкого святым.

Революционные события в Европе в первой половине XIX века, названные весной народов, не только потрясли основы деспотического строя многих государств, но и основательно пошатнули позиции Ватикана. На глазах у наместника бога на земле папы римского в одной из самых прокатолических его монархий, в империалистической Австрии, заколебалось и начало разваливаться дело унии.

Посланная Николаем Первым в Европу армия царского генерала Паскевича идет подавлять восставших венгров с явно реакционной целью.

Один из жандармов Европы, холеный щеголь, палач декабристов, косвенный убийца Пушкина и Лермонтова, загнавший в далекую ссылку талантливейшего кобзаря Тараса Шевченко, русский император Николай Первый по просьбе своего сановного собрата— австрийского монарха гонит полки русских солдат через Карпаты подавлять венгерскую революцию. Один император — православный, другой — католик. Казалось бы, что могло объединять их стремления? Тем не менее, несмотря на давний внешний антагонизм между двумя церквами, на это время они были объединены едиными целями служения сильным мира сего и общим желанием во что бы то ни стало подавить революционное движение, угрожающее благополучию религии.

Еще раз ясно обнаруживается классовая суть религии.

Однако за кулисами реакционного похода, помимо воли начальства в офицерских и генеральских мундирах, происходит невольное общение тружеников разных наций, и прежде всего сотен тысяч галичан и закарпатцев, давно оторванных от своего материнского дерева, с простыми трудящимися Российской империи. Галичане и закарпатцы видят у себя в селах и городах единокровных братьев, не по своей воле надевших солдатские шинели, разговаривающих на родственном языке.