Раздав все четыре пакета с теми же словами, Сьюзен возвращалась домой, готовая с радостью заняться стиркой, уборкой постелей и покупкой продуктов в магазинах.

Теперь Сьюзен – уже бабушка, и она гордится своими четырнадцатью внуками. Когда ее детям нужен родительский совет, они звонят Сьюзен:

– Мама, помоги мне… У меня сегодня день леденцов «Спасательный круг».

P.S. Счастливого дня матери, Дэб, Вашим детям так повезло, что Вы их мама.

Дорогая Дэб,

проводя беззаботное лето на озере Руни восемь лет подряд, Майкл, Патрик и я полюбили мечтательный ритм жизни в уединенном коттедже без электронных игр, компьютеров и телевизионной рекламы. На нашей летней детской игровой площадке с озером и лесом всегда обнаруживалось что-то новое. Однажды мы провели целый день в поисках пологих скал вдоль нетронутой береговой линии, чтобы рисовать их в бесконечные, как в сезон муссонов, дождливые дни. Коротая время в четырех стенах, мы рисовали наши скалы в самых разных сюжетах с радугой или древними египетскими символами. А иногда, кутаясь в одеяло, вместе перечитывали по многу раз одни и те же книги.

По нашему семейному правилу мы никогда не обсуждали книги до тех пор, пока все не прочитали ее. И дождаться этого иногда было труднее, чем солнечных дней. Роман «Ямы» Луиса Сачара был одной из таких книг. Мы с Майклом сгорали от нетерпения, пока Патрик читал ее. Нам хотелось поделиться впечатлениями о сумасшедшей надзирательнице в лагере «Зеленое озеро», которая подмешивала яд гремучей змеи в свой лак для ногтей, чтобы поцарапанные ею заключенные подростки, вынужденные копать ямы в нестерпимой Техасской жаре, испытывали еще большие муки.

Патрик сидел на кухонной стойке, сгорбившись над чашкой с хлопьями, заканчивая последнюю страницу.

– Ну как? – спросила я. – Что ты думаешь?

Я мыла шампунем наши кисти. Синие, как павлин, и кроваво-красные разводы стекали по старой фарфоровой раковине. Я взглянула в окно на пелену дождя, который не прекращался целую неделю. В лужах на наших лесных тропинках можно было плавать.

Патрик захлопнул книгу и доел последние «Чириоуз» [4] .

– Я хочу перечитать ее еще раз! – Он допил остатки молока. – Но я хочу, чтобы теперь ты почитала ее мне, мама.

Патрик впервые попросил меня почитать ему с тех пор, как начал читать Ветхий Завет самостоятельно. Я понимала, что он нуждался в утешении и поддержке, но не знал, как попросить об этом. Оба мальчика молчаливо переживали уход отца. Они никогда не говорили о своих чувствах по поводу расставания с ним и не задавали вопросов о разводе. Я пыталась найти способ вызвать на откровенный разговор своих мальчишек десяти и тринадцати лет. Но когда, после школы, я предлагала приготовить им горячий шоколад и поговорить или просто послушать меня, они говорили, что у них все отлично, и уходили. Но я знала, что им было больно. Патрик не желал вставать вовремя по утрам, а Майкл был тихим и угрюмым. Игровая приставка стала его прибежищем.

Патрик и я в конечном итоге договорились читать вслух другую книгу, выбрав новую для нас обоих. Гипнотический стук дождя по крыше дома напоминал о необходимости развести огонь. Я сложила груду поленьев и подожгла их, пока Патрик устраивал себе удобное место в углу дивана. Он накинул на плечи как шаль зеленое флисовое одеяло.

– Я поделюсь с тобой одеялом, мама. – Он похлопал по дивану рядом с собой. Я устроилась рядом и открыла книгу.

«Было так холодно, что, если бы вы плюнули, слюна превратилась бы в ледышку еще до того, как упала на землю».

Патрик посмотрел на меня.

– Такое действительно может быть, мама? – его летняя короткая стрижка подчеркивала его большие, цвета какао глаза, темные, как у моего отца. – Семья Ватсон жила на Аляске или как?

– Ш-ш-ш-ш… Слушай…

«Был миллион градусов ниже нуля».

Патрик подтянул одеяло к подбородку и прижался ко мне ближе. Вошел Майкл, завернувшийся в свое, тянущееся по полу, как мантия, одеяло.

– Можно мне тоже прослушать? – спросил он, усаживаясь на противоположном конце дивана. Майкл прислонился спиной к мягкому подлокотнику и, подняв ноги, положил их на мои колени.

«Все моя семья собралась вместе под одним одеялом… Казалось, что холод, невольно заставил нас стать ближе друг другу» .

Огонь сердито зашипел, когда несколько дождевых капель просочились вниз по трубе. Мы втроем сидели на мягком диване и читали до глубокой ночи…

Дорогая Дэб,

Все танцевали на моей рождественской вечеринке. Мы танцевали с нашими детьми, супругами и соседями. Мы скользили вокруг обеденного стола, выписывали замысловатые линии конги [5] через кухню в гостиную и танцевали, как участники фестиваля «Биг Чилл» , когда мыли посуду ближе к утру.