Внутри церкви было прохладно и темно, высокие стены покрыты древней масляной росписью. Я осмотрелась вокруг; яслей нигде не видно. Но там был Грот Рождества под Базиликой, в том месте, где родился Иисус. В подвале. Когда я спустилась по спиральной лестнице, ведущей к Святой пещере, я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу. Мне было смешно. Как я могла думать, что ясли по-прежнему существуют? Прошло почти две тысячи лет! Мне было тридцать лет, и мое желание увидеть ясли, как я себе представляла это с детства, было просто глупым.

Я стояла на мраморном полу и рассматривала четырнадцатиконечную серебряную звезду, обрамляющую одиночный огонь, расположенный на том самом месте, где родился Иисус. Латинская надпись, выгравированная на звезде гласит: "Hicde Virgine Maria Jesus Christus Natus Est" , «Здесь Девой Марией был рожден Иисус Христос». Я закрыла глаза и склонила голову. Мне хотелось произнести что-нибудь значительное. Молитву. Что-нибудь благочестивое. Более того, мне хотелось, чтобы что-то произошло. Например, видение. Младенец Иисус, окруженный ореолом. Или вспышки молний и пение ангелов, « Gloria in excelsis Deo». Но ничего не произошло. Я стояла на том самом месте, где родился Иисус, и не могла придумать, что сказать.

Я вернулась в автобус с кондиционером с чувством разочарования. Мраморный пол и серебряная звезда в гроте выглядели бледно и преувеличенно, по сравнению с яслями, которые я надеялась увидеть с самого детства. Когда автобус спускался с холма от Ясельной площади, я, откинув голову назад, вспоминала Рождество на 26-й Восточной улице. Мне было двенадцать лет. Я умела рисовать соломенную крышу и миниатюрные грубо отесанные доски, из которых были сделаны стены маленьких яслей. Мама каждый год с гордостью демонстрировала всем мои рисунки. Я вспоминала завернутого в крошечный кусочек ткани игрушечного младенца Иисуса, лежавшего на пучке сена, и как в том году я и мои сестры, играя с ним, потеряли куклу где-то дома. Мама кричала: «Не может быть Рождества без Иисуса!» Насколько я помню, мы встретили Рождество, даже несмотря на то, что так и не нашли Иисуса. Папа нарядил елку. Мама расставила тарелки со сладкими креветками и кубиками ветчины, нанизанными на соленые палочки. Мы были одеты в праздничные фланелевые пижамы, ели посыпанное сахаром печенье в форме елочек и хохотали над тем, как зеленая карамель красила наши языки в такой же темно зеленый цвет, как шотландская сосна, сверкавшая огнями перед нами. Но больше всего мне запомнились сидевшие рядом на диване мама и папа, державшиеся за руки. Мы выключили лампы, и огни на елке в нашей темной гостиной сверкали, как звезды, когда мы танцевали под новый рождественский альбом братьев Осмонд. Зазвучала песня «Тихая ночь», и я перестала танцевать и посмотрела на родителей. Мама положила голову отцу на плечо с мечтательной улыбкой. Папа напевал: «Ти-и-и-хая ночь, свя-я-та-а-а-а-я ночь…» И мне вспомнилось, как слезы наворачивались на глаза, и я была не уверена, потому ли, что я была так счастлива, или потому, что я так боялась, что этот момент закончится.

Дорогая Дэб,

прошлой весной, во время прогулки моя подруга Карен предложила мне соревнование:

– Давай в конце каждого дня записывать пять вещей, за которые мы хотели бы поблагодарить: не такие очевидные, как наши дети или дом. Будем конкретными. Будем записывать то, что случилось за день, простые вещи, которые вызывают нашу благодарность.

Мы шли по бульвару вдоль берега озера. Шум нескончаемого потока автомобилей затруднял разговор.

– Что ж… это кажется неплохой идеей, – прокричала я, слегка задыхаясь, так как пыталась идти с ней в ногу. – Что, если я каждое утро буду посылать тебе по электронной почте свой список, а ты мне свой?

В прошлом мы с Карен не раз устраивали соревнования между собой . Сэкономить деньги. Молиться больше. Похудеть. Вернуть долги. Пить меньше вина. Тратить меньше денег. Заниматься спортом . Но это было нечто другое. Мне придется отчитываться ежедневно. А это означает, что я должна быть внимательной и благодарной.

В первый день было легко. В мой список я записала нашу прогулку с Карен, десятидолларовую купюру, которую я нашла в кармане моего плаща и спелый авокадо для салата. На второй день я не вспоминала про уговор до тех пор, пока не собралась спать. Это был не очень удачный будний день. Неважно, сколько времени мне потребовалось, но я чувствовала себя как шахтер, который копает золото в выработанной шахте. Когда я мыла щеки с нежным очищающим гелем, я думала: « Чепуха какая-то… за какие пять вещей я должна быть благодарна сегодня? Я ничего не приготовила, так и не занялось той кучей счетов, с которой собиралась разобраться целый месяц, а вместо прогулки с собакой я дремала. Я проторчала перед компьютером весь день, и все, что я написала, – чушь, чушь, чушь, откуда мне взять пять вещей, чтобы быть за них благодарной ?»

Я спустилась вниз, чтобы еще раз проверить, заперт ли дом также надежно, как Форт Нокс, навязчивая мысль, которая преследует меня с тех пор, как оба моих сына уехали в колледж. Французские двери – проверить. Окна – проверить. Проходя мимо туалета, я с ужасом увидела все еще горящую свечу. Дверь была плотно закрыта, и в мерцании свечи комната казалась теплой и уютной, наполненная янтарным свечением – свечением, от которого могли воспламениться обои, пока я сплю. Я задула свечу и залила ее холодной водой. Открывая кран, я молилась. Спасибо тебе, Боже, что помог мне увидеть эту свечу – спасибо, что защищаешь меня . Мое сердце взволнованно колотилось, пока я обходила комнаты, чтобы убедиться, что другие свечи также погашены.

Благополучно забравшись в кровать, я думал о том, как мне повезло, что я проверила дом дважды, и что могло бы случиться, если бы я этого не сделала. Я взбила мою подушку, удивляясь, что хочу спать, хотя днем так сладко вздремнула на диване. Мой громадный черный лабрадор подошел ко мне, чтобы я погладила его по голове и пожелала доброй ночи.

– Извини, что я не погуляла с тобой сегодня, приятель. Завтрашний день будет лучше.

Он легко подтолкнул мою руку тяжелой головой. Я глубоко зарылась пальцами в густую черную шерсть и стала массировать ему шею. Когда ему это надоело, он отправился спать. Пес сначала поскребся, потом потоптался задумчиво на своем матрасе, пока не нашел наиболее удобное место, куда и опустился со стуком и стоном. Прежде чем заснуть, я составила свой список в голове.