– Я могу ошибиться... Верт, помогай... Там изображен шар, опутанный телами двух змей..

– Скорее, драконов!

– Да, наверно, это были драконы, а хвосты сплелись кольцами и в них какие-то цифры... не помню...

– Год двести шестьдесят пятый ББ, в смысле, от Болотной битвы... Что с Вами, Мудрый?..Мы чем-то оскорбили?...

– Я никогда не верил в силу Богов, но сейчас... простите... готов поверить... Нет больше награды для учёного, чем встретить читателей своего труда, да ещё в таком месте...

– Вы - Фаррей Звездочёт?!

– Увы, да... А второе счастье - узнать, что хотя бы одна моя книга сохранилась... а их было всего пять и три из них сожгли по приказу богослужителя... забыл, как его...

– Марент Праведный?

– Да, да, да! Именно! Их сожгли при мне... Как будто детей моих... И король не возражал, спокойствие в стране для него дороже истин научных.. Они не хотели гореть, их рвали кусками... Не дай бог вам пережить такое!... Проходите, простите, что встретил оружием, я давно живу как отшельник... Не стесняйтесь, будьте гостями

– Сидите, Мудрый, мы всё сделаем...

"Мы" относилось ко мне. В дальнем конце пещеры, как я почему-то и ожидал, обнаружился проход в следующую нишу, где журчала вода и даже была небольшая естественная ванна. Для подогрева на небольшом кабузе использовался светильник, горевший постоянно, оставалось только поставить кастрюлю и идти слушать продолжение беседы.

На свежесотворённом столике уже выложены остатки наших сушеных фруктов, трава для заварки, стоят кружки, а я набрёл на стеллажи с книгами, и, хотя по-хассански ни бум бум, понимаю, что это не чьи-то развлекательные жизнеописания, а серьёзная литература. Конечно, мой практический скептицизм не раз уже оказывался прав в том смысле, что книги не всегда содержат полезную информацию, устаревают, но есть основы типа математики, которые вечны.

Эти наимудрейшие для моей головы философствования навеяны оживлённой беседой, а на самом деле скучно слушать переливания слов из пустого в порожнее... Зато мудрец пришел в восторг от понимающих его собеседников, и только что "вывел" Мишку на чистую воду, запросто доказав, что теорию (Дарвина) тот не мог сам придумать по наитию, так как для этого надо "сопоставлять десятки представителей одного вида, взятых в разные эпохи, знать климатические особенности этих эпох и доказать полезность изменяющихся признаков..." Мой друг как-то тускло отбивается, ссылаясь на книги "название которых забыл", а поделом тебе, двоечник! Учёный, может быть и не всё знает, но мозги у него щёлкают как компьютер!

С этой злорадной мыслью я натыкаюсь на пачку эскизов, прошитых шнурком как в папке скоросшивателя и, начав листать, вижу то, что так нас поразило - рисунки собранных уже животных, сделанные с разных сторон и даже кое-где покрытые кожей и шерстью, как это показалось рисующему, с глазами, придающих пустым костлявым этажеркам осмысленность и черты характера. Сразу видно, где хищники, а где "овцы". Рисунки лучше реальных чудищ тем, что у них все элементы на месте, они не искалечены ненайденной деталью, а наоборот, рельефно смотрятся на фоне чуть прорисованной зелени, сами по себе, а не в куче.

Тяжёлая пачка чуть не вылетает из рук, когда, покрытое голубовато-серой шерстью, на меня смотрит тремя глазами урод из Паучьей пещеры! Забыть такого невозможно, его трёх палые когти снятся порою как живые, догоняя во сне и, конечно, я толкаю в спину заболтавшегося командира и показываю ему находку... Учёный, не скрывая, волнуется взглядом за свой многолетний труд, но Мишка, вежливый, как дипломат, быстро нашел нужные слова...

– Вы не могли это видеть живым!

– Этот мир так полон неожиданностей, Мудрый, а сегодня день чудес.. Почему не могли, если даже пробили ему глаза дротиками... Этот зверь много лет пугал наших дозорных на границе с гарпегами, сгоняя на них животных, бежавших в ужасе во все стороны... А на нас он напал в пещере... Это было три года назад, а забыть до сих пор невозможно...

– Вы убили его?

– Нет, на это сил не хватило... Испугались сильно!... Нам удалось найти убежище и спрятаться...Давайте, я как-нибудь потом расскажу эту историю...

– А шерсть была такая по цвету?

– Ну, да, почти такая же, только мы видели его ночью, когда цвет искажен фонарями...

– Я перебрал несколько, начав с бурого, но подумал, что он должен жить в холоде и маскироваться под снег...

– Господин Фаррей, а откуда здесь кларонелла Сармен-Та?

– Что ты сказал? Какая кларонелла?..

– Вот этот портрет... Может быть я ошибаюсь, но очень похоже... Глаза... Лицо... Мы совсем недавно встречались... Вы удивительно хорошо рисуете!... Даже вот это украшение... Зелёные камни... и змейки... У неё и колечко есть... Хотя... о, бог мой, я и забыл...

– Этого не может быть! Ты ошибаешься... Не может... Этому рисунку два десятка лет...Она была очень красива... подожди, мне надо лечь... вот там, в ящичке ... возьми синий фиал, дай, нет, налей... и воды... спасибо... Я любил её, но моё положение... опала... её родители заявили, что никогда... Сейчас... Подождите... Как это всё неожиданно... Простите, я же так и не узнал ваших имён, юноши... отвык от этикета за столько лет... Хотя, какая разница... Этот разрыв и заставил меня покинуть мир и спрятаться в этой спасительной дыре, с которой всё и началось...