Сегодня пошел четвертый день, как санитарные отряды прочесывают закрытую зону и уничтожают мамбулов — людей (бывших) и животных. Все эти дни Марк и Дик уходили и сражались вместе со своим отрядом.

После того ужина вдвоем, в среду, когда мы немного поссорились, молодой ученый пожелал ночевать у нас в усадьбе, на диване в библиотеке. И с того дня все три ночи мой парень проводил в Грейхолле, поэтому сегодня я рассчитывала увидеть его за завтраком.

— Доброе утро!, — поздоровалась я с друзьями, — а где Марк?

— Он осматривает забор по периметру усадьбы. Через десять минут мы с ним выезжаем — наш отряд сегодня будет прочесывать лес в районе замка, но сначала мы отвезем Эми и тебя в Мейсен Мэнор, — пояснил Дикки и добавил:

— Кстати, не забудьте надеть ваши пояса с пистолетами. Ситуация нешуточная и вы, девушки, должны быть вооружены.

За время короткой поездки в поместье нам попались четыре мамбула. Марк убил их из обычного пистолета.

В Мейсен Мэноре Эми получила задание сделать базу данных по результатам анализов Евы Фостер и запустить новую компьютерную программу, написанную Диком, для обработки этих данных.

А мне надо было срочно поговорить с профессором Мейсеном. Нашла я его в палате Евы. С порога поздоровавшись, я хотела пересказать ему свой тревожный сон, но замерла на полуслове, увидев лежащую без сознания Еву. Такого зрелища никто не мог ожидать. Я была готова к тому, что миссис Фостер, примет еще более жуткий вид. Как-никак пошел уже седьмой день с даты ее превращения в зомби...

— Что все это значит, профессор?, — моему удивлению не было предела!

— Это значит, мисс Грей, что эксперимент продолжается и дает результаты, только и всего, — ответил Альфред Мейсен, ни капельки не прояснив ситуацию.

— Когда это случилось, сэр?

— Вчера.

Я снова посмотрела на Еву и стала подходить к ней ближе, чтобы убедиться, что я в своем уме и глаза не обманывают меня.

— Осторожно!, — закричал профессор и, схватив мою руку, резко оттащил меня назад.

Ева открыла глаза. Я заметила, что теперь она прикована к кровати не наручниками, как это было раньше, а какими-то массивными металлическими приспособлениями.

— Здравствуй, Анна, я так рада тебя видеть, — раздался невыразимо приятный, мелодичный голос, — ко мне обращалась миссис Фостер!

Но изумлял не только голос. Вместо омерзительного мамбула на кровати лежала самая прекрасная женщина из всех, кого я видела в жизни. У нее были черты лица Евы Фостер, но теперь она стала во много раз красивее. От мамбульской вони не осталось и следа, наоборот, какой-то едва заметный аромат витал в воздухе и слегка пьянил меня.

Вопрос Альфреда Мейсена застал врасплох:

— Вы никогда не видели вампира, мисс Грей?

— Что?

— Поздравляю, теперь увидели!

Даже не знаю, сколько времени продолжалась немая сцена, а потом профессор решительно заявил:

— Поговорим об этом, когда вернутся Марк и Дикки. Им еще не известно, что случилось с Евой. А пока пойдемте в мой кабинет и там вы расскажете мне то, что собирались, когда вошли в палату.

— Ей нечем тебя порадовать, Альфред, — снова раздался прекрасный голос Евы, — готовься услышать плохие новости. Боюсь, что они касаются твоего дорогого племянника.

Профессор Мейсен резко повернулся ко мне:

— Что случилось?

Я замялась, не зная с чего начать, да к тому же мне не хотелось говорить при Еве, или как ее теперь называть.

— Да говорите же! — крикнул профессор.

— Ничего особенного не случилось, сэр, но я должна поговорить с вами и будет лучше, если мы, и в самом деле, пройдем в ваш кабинет.

Пока мы шли по коридору я спросила:

— Она прочитала мои мысли, сэр?!

— Ну что вы, Анна, скажете тоже. Просто вампиры превосходно умеют наблюдать. Они видят движения глаз и рук, суетливость или спокойствие, следят за расширением и сужением зрачков, обращают внимание на частоту моргания, дыхания; съежился ли испытуемый человек или наоборот — поднял голову и широко развернул плечи... и так далее и тому подобное. И вот, по результатам наблюдения, приплюсовав к сему знания о характере и обстоятельствах данного человека — делается правильный вывод о его мыслях.

— А-а-а, понятно.

Я впервые оказалась в большой комнате, где работал профессор Мейсен. Внимание привлек старый, массивный письменный стол. Почти такой же стоял в кабинете моих родителей, он был родом из Франции середины девятнадцатого века. Сделанный из розового дерева, тяжелый двухтумбовый стол имел можество ящиков и ящичков. Я знала, что в нем есть, как минимум, шесть потайных мест, четыре из которых можно было отыскать, если повозиться и проявить изобретательность, но два были так хорошо спрятаны, что не зная секрета, найти их было невозможно.