А солнце жарит, разгоняя

По венам кровь,

И стрекоза с горы слетает,

Взлетает вновь.

Пав на знакомые ступени

И в дверь входя,

Заметила – дрожат колени

И ноженьки гудят.

(6.06.11)

Под плотной тенью городских дубов

Еще приятная прохлада,

Еще прикрыт оскал зубов

Жары вселенской, и не надо

Наш кондиционер включать –

Пока не требуется в доме,

Но горы стали в цвет соломы –

Как будто не было дождя.

(6.06.11)

Я на вершину здешнего холма

Неспешно взобралась, лениво,

И оглянулась —

Боже, как красиво

И как нирванно! Чудные дела

Твои, о господи! А как еще сказать,

Когда от восхищенья рвет дыханье,

Когда пустым окажется старанье

Словами – не молитвой – передать

Покой и солнца теплоту, прохладный ветер,

Что дует повелительно в лицо,

Влетает в ноздри, и все запахи на свете

Садов и рощ

Влекут, рождая в голове торжественные псалмы.

Благодарю судьбу

И удовлетворяюсь малым,

С собой в ладу.

(7.06.11)

1

Разгар отлива. Обнажен

Кольцеобразный риф. Лагуна

От живности кипит. Ужом

Скользит рыбешка, и волнует

Холодный ветер океан –

Там, за барьером рифа бьются

Крутые волны. Не прорвутся

Туда, где контрабанды стан

Расцвел в прошедшее столетье,

И где теперь играют дети,

И камень в море – истукан.

2

Большой отлив, и на песке

Прибрежных ценностей навалом.

Глазок стекла зеленый сел

У раковины годовалой.

Та, не набрав еще витков,

Погибла от волны удара,

А рядом бурый панцирь краба

И желтых водорослей ком.

Пестрит мозаикой песок,

И каменное многоцветье

Глыб, укрепивших склон, радетель

Предусмотрительный привнес,

Когда о век двадцатый – прежний

Moss Beach, тогда курорт прибрежный,

Домами новыми оброс.

(10.06.11)

Моя свобода – три квартала,

Четыре, может, пять.

Куда бы я не убежала,

Вернусь сюда опять.

Моя дорога – десять тысяч

Настойчивых шагов,

И я взяла, как свой обычай,

На каждый день поход.

Не далее. А там завишу

От доброты людской,

Иль родственной – когда услышат

Неслышный вопль мой:

Пустите запертую в клетке,

Почти что золотой!

– Живешь, небось, в Америке-то,

Чего желать еще?!

И прячу тайное желанье

В улыбке smile and cheese

В Москву добраться для свиданья

С толпой знакомых лиц,

Услышать звуки резковатой,

Но въевшейся навек

Московской речи. Постулаты,

Чем крепок человек.

(11.06.11)

Теплый розовый тон небес

В котловине посадок редвудов.

Возвращаюсь одна. Окрест

Тишина и безлюдно.

Загорелись в парке огни,

Одинокие подняли свечи.

Прохожу одна между них,

И прохлада ложится на плечи.

Старым бархатом стрижен газон,

Ели подняли кринолины,

И отвесил глубокий поклон

Дуб корявый, дружок старинный.

Гул стихает, темнее вокруг.

Светлым пятнышком цветик робкий…

Отголосок уличной пробки –

Звук донесся надрывный вдруг,

То сирены послышался звук.

(12.06.11)

Кедра фейерверк над голубым бассейном,

Дик цикады крик.

Ночь царит в аллеях,

Ночь царит.

Шелестит полив под звездным небом,

Жадно пьет земля.

Ночь царит в аллеях,

Тишина.

Полная луна плывет заплатой белой,

Звезд калейдоскоп.

Ночь царит в аллеях.

Стоп.

(13.06.11)

На синем надувном, почти матрасе,

Схвативши весла, шлем на голове,

Семья отправилась осваивать пространства

Американской речки в южном рукаве.

Набрав дождя обильною весной

И снега, не сошедшего с вершины,

И переполнившись водой,

Река несла походные дружины

И белой пеной билась в валуны,

Хребет свой динозавром изгибая.

И веслами снаряжены,

Врубались в спину ей людские стаи.

И грохот буйный сотрясает небеса

От торжествующих ударов весел,

И мимо мчатся майские леса

В едва зазеленевшей россыпи

Младенческой листвы. Хлыстами точных слов

Инструктор разгоняет взмахи весел,

И вот он плот на гребень взбросил

Беснующихся вод.

И дальше, дальше вниз к сужению реки

Стремится синий флот. Внимательна дружина,

И взрывы сжавшейся пружины

Взрезают зелень вод движением руки.