– Нет, господин. Они стали спорить. И главный пригрозил одному, что бросит его в шахту. А шахта в округе только одна. У горы Осенних Дождей.

– Давным-давно там добывали серебро, - робко пояснил староста.

– Ты знаешь туда дорогу?
– спросил рыцарь.

– Да, мой господин.

– Завтра с восходом солнца будь здесь.

Гатомо и Макао вернулись в дом. Соратники выжидательно смотрели на господина.

– Всем спать!
– приказал он, - Завтра мы отомстим разбойникам!

Обменявшись радостными взглядами, воины покинули комнату.

Опираясь на крепкую сухую палку, староста бодро шагал по лесу. Гатомо приказал одному из соратников зорко наблюдать за крестьянином и убить при малейшей попытке предать. Лошадей оставили в деревне. В лесу от них толку мало.

Рыцарь рос в сегунате Хайдаро, где тоже немало лесов. Бесшумно ступая по опавшим листьям, он привычно отмахивался от докучливых насекомых, осматриваясь вокруг. Вдруг он заметил на склоне холма коричневое пятно.

– Господин, - негромко сказал старший соратник.
– Похоже, там человек.

Отряд остановился.

– Кто это, старик?
– спросил Гатомо у старосты.

– Это и есть гора Осенних дождей, - пояснил тот.

– Я спрашиваю, кто это?

– Монах - отшельник, - торопливо заговорил староста.
– Преподобный Кимцзы. Он живет в пещере много лет.

– Если его видим мы, то он может видеть нас, - сказал Макао.
– Вдруг он предупредит разбойников?

– Нет, Макао-сей!
– заверил староста.
– Он святой и не вмешивается в дела людей.

– Мимо этой пещеры можно пройти к шахте?

– Да только дорога будет длиннее.

– Веди к монаху, - приказал старосте рыцарь.

По еле заметной тропинке, петлявшей по заросшему кустарником склону, отряд Гатомо вышел на площадку перед пещерой, вход в которую закрывала бычья шкура. Неподалеку на плоском камне сидел одетый в коричневый балахон монаха лысый старик с редкими усами на морщинистом лице. Гатомо многое повидал в жизни и давно избавился от трепетного отношения к священникам и монахам. Стараясь быть вежливым, он слегка поклонился и спросил:

– Здравствуй, преподобный. Ты не видел здесь разбойников?

Монах оторвался от созерцания горизонта.

– О чем ты спрашиваешь, воин?

– Ты плохо слышишь, старик!
– крикнул Макао.

– Я говорю о вооруженных людях!
– повысил голос Гатомо.
– Они напали и ограбили мою деревню!

– Ты тоже вооружен, мой господин, - ответил монах.

Рыцарь почувствовал в словах отшельника оскорбление. Быстрым движением он выхватил меч. Сталь зазвенела о камень, где секунду назад сидел монах. А он спокойно стоял рядом и внимательно смотрел на Гатомо.

– Ты хочешь посмеяться надо мной?
– свистящим шепотом спросил тот.

– Я никогда ни над кем не смеюсь, - возразил отшельник, спокойно глядя в наливающиеся гневом глаза рыцаря.
– И я не сказал ничего, что могло бы оскорбить тебя, мой господин

Стоявший рядом староста со страхом вслушивался во все более напряженный разговор.

– Где разбойники?

– Ты же знаешь, - невозмутимо ответил монах.
– Разве этот почтенный крестьянин ведет тебя не туда?

Неизвестно, чем бы закончилась их беседа, но тут из пещеры послышался глухой шум. Сейчас же Макао и двое соратников бросились туда. Из-за бычьей шкуры донеслись негромкие возгласы, глухие удары, звуки борьбы. Продолжая сжимать меч, Гатомо внимательно наблюдал за стариком. Морщинистое лицо отшельника оставалось бесстрастным. Соратники выволокли из пещеры изможденного бледного мужчину одетого в рваное кимо.

– Ты кто?
– спросил рыцарь, разглядывая незнакомца.

– Гейцо Мирамо.

– Разбойник?

– Я ратник!

– Ты воевал за Самозванца?

– Я воевал за господина.

– Кто был твоим господином?

– Барон Дзиро Бамоко.

– Бамоко - бунтовщик.

– Мой господин храбро дрался у Змеиных озер и с честью погиб у стен Хайдаро-сегу!
– ответил воин.

Спорить с этим Гатомо не стал.

– Что ты делаешь у старика?