– Тебе мало денег?!

Снизу вверх взглянув в горевшие яростью глаза, Тусет раздельно произнес:

– Ты слишком молод, чтобы понастоящему оскорбить меня. Не мешай есть. Я все сказал.

Привлеченные громким разговором, матросы затихли. Молодой человек стоял, набычившись и гневно сжимая кулаки. Подошел лоцман, бережно придерживая раненую руку.

– Маг прав, господин Растор, – тихо проговорил он. – Вон придем в Тикену…

Юноша дернул плечом и ушел в темноту, чтото сердито бормоча себе под нос.

Мисос окинул Айри презрительным взглядом и, обратившись к Тусету, сказал:

– Твоя рабыня совсем закрутила голову юнцу! Что еще скажет господин Котас!

– Мне это тоже очень интересно, – кивнул жрец, вновь принимаясь за кашу.

Немного подумав, девочка расстелила одеяло у полотняной стенки, за которой кряхтел и возился Тусет. Неподалеку, прислонившись спиной к сундуку, дремал Алекс. Растор устроился на земле в трех шагах от неё, повернулся на бок и стал разглядывать возлюбленную с умильной улыбкой.

Айри спала плохо, часто просыпаясь от каждого шороха. Мимо то и дело ходили матросы, шумело море, и с клекотом похрапывал в палатке жрец.

Она проснулась едва ли раньше всех. Лагерь спал, только Алекс проделывал свои обычные упражнения.

Бросив на нее короткий взгляд, он направился к морю. Девочка скатала одеяло, сбегала в кусты по своим делам, а когда вернулась, Алекс уже сидел у сундука с мокрыми от воды волосами и лениво жевал изюм, беря по одной ягодке.

– Где мои старые вещи? – тихо спросила Айри, присаживаясь рядом.

– Здесь. Зачем они тебе.

– Не хочу в платье по кораблю лазить.

Парень понимающе кивнул, вытаскивая из своей сумки сверток.

Отвернувшись, Айри сбросила платье и, оставшись в одной набедренной повязке, натянула тунику. Потом протянула свернутое платье Алексу.

– Убери. Еще пригодится.

Тот хмыкнул.

Прибежал растрепанный со сна Растор. Подозрительно оглядев Алекса и девочку, хмуро спросил:

– Почему ты сняла платье?

– Оно слишком грязное, – спокойно ответила та.

Юноша хотел еще чтото сказать, но тут из палатки выбрался Тусет, и девочка с облегчением вернулась к своим обязанностям служанки. Пока жрец приводил себя в порядок, мылся и брился, матросы погрузили на корабль оставшиеся вещи, приготовили кашу.

Айри принесла чашку Тусету. Она хотела захватить и Алексу. Но тот отказался.

– Не нужно дразнить твоего жениха. Он и так смотрит на меня как воин на вошь.

Услышав сравнение, девочка прыснула. Растор, усевшись на землю в нескольких шагах, хмуро смотрел на них изпод густых бровей.

Алекс быстро покончил с едой, сполоснул чашку в море и обратился к жрецу:

– Господин Тусет, путешествие будет долгим. Не могли бы вы научить меня понимать либрийский. Очень неприятно чувствовать себя глухим и немым.

Тщательно пережевывая пищу остатками зубов, старик благосклонно кивнул. К ним подошел Нарон.

– Айри, спроси его, кем он был на корабле?

– Простой матрос, – ответил Алекс. – Приходилось и паруса ставить, и на веслах сидеть.

– У меня мало гребцов, – проговорил капитан. – А плыть далеко, так что придется и ему поработать веслом.

– Как прикажешь, – пожал плечами юноша.

– Айри, сворачивай палатку и на корабль, – велел Нарон девочке.

Прежде чем ступить на трап, она окинула взглядом круто поднимавшийся вверх берег, галечный пляж, заросли кустарника.

– Чего застыла? – окликнул её Прокл. – Остаться хочешь?

Матросы засмеялись. Айри вбежала на корабль, придерживая руками свернутую палатку.

Последним берег покинул Нарон.

Хмурый лоцман занял свое место у руля. Капитан набрал в грудь воздуха.

– Весла!!!

Весь день дул северовосточный ветер, и гребцы надрывали силы, толкая судно в противоположном направлении. Бывшие рабы искоса поглядывали на Алекса. Но, несмотря на молодость, юноша работал наравне со всеми. Тугие узлы мышц ходили под тонкой рубахой непривычного покроя, на открытой груди блестели капельки пота.

В сумерках бросили якорь на мелководье. Поужинав холодным мясом и изюмом, почти все моряки улеглись отдыхать на палубе гребцов, куда меньше задувал холодный, западный ветер.