Здоровяк закрыл люк, нагреб на крышку мусор и разровнял его ногой. Тулаум сунул ему в руки конец веревки, а сам выглянул из пролома.

– Никого.

Уже начавшая приходить в себя Анукрис огляделась. Вокруг высились крутые холмы, поросшие жесткой выгоревшей травой, среди которой петляла узкая еле различимая тропинка.

Евнух прошел вперед. Чуть погодя здоровяк дернул за веревку. Пленница шагнула за ним и едва не упала. Осирсат связал ей ноги веревкой так, что девушка могла делать лишь короткие, семенящие шаги.

Анукрис много раз падала, прежде чем приноровилась к такой походке. Солнце немилосердно палило с яркоголубого неба, под ногами то и дело оказывались мелкие острые камешки, больно ранившие босые ступни. В голове опять начали стучать звонкие серебряные колокольчики.

На вершине очередного холма девушка упала. Подошел Тулаум, скривил пухлые губы в брезгливой усмешке.

– Сама пойдешь, или дать тебе лекарство?

Он достал изза пояса маленькую коробочку, открыл крышку, и пленница увидела две знакомые бледножелтые горошины.

– Лекарство, – проговорила девушка, с трудом шевеля спекшимися губами.

Здоровяк чтото неодобрительно проворчал, достал из сумки бурдюк. Утолив жажду, Анукрис с трудом поднялась на ноги.

Шум в голове пропал, боль во всем теле утихла, пленница почувствовала прилив сил. Идти стало легче. Она даже стала оглядываться по сторонам, пытаясь запомнить дорогу. Анукрис знала, что на этом берегу Лаума живает очень мало народа, тем не менее, её удивило царившее вокруг запустение.

В полдень девушку привели в развалины какогото строения, напоминавшего большой дом, но она не увидела рядом никаких следов других построек. Здоровяк палкой прогнал дремавшую в тени змею, и они расположились на кратковременный отдых. Здесь ей дали кусок черствой булки и уже пованивавшую жареную рыбину, которую Анукрис съела с огромным аппетитом.

Приятели посидели в тенечке. Евнух немного подремал, и они продолжили свое путешествие.

– Куда вы меня ведете? – в первый раз за время плена спросила девушка.

– Тебе там понравится, – ухмыльнулся здоровяк. – Особенно если ты любишь боль.

– Что? – не поняла молодая женщина. Ей вдруг показалось, что слова Осирсата доносятся словно изпод плотного одеяла.

– Тебе нравится, когда тебя бьют? – чуть громче повторил вопрос конвоир.

– Разве это может комуто нравиться? – удивилась пленница. – Это же больно.

Конвоиры громко засмеялись.

– Привыкнешь, – пискнул евнух.

– Если долго проживешь! – рассмеялся здоровяк и злобно оскалил крупные желтые зубы. – Иди, не разговаривай!

– Но мне же надо знать, куда я иду? – Анукрис понимала, что говорит чушь, но почемуто не могла остановиться.

– К смерти! – рыкнул Осирсат.

– Я не хочу! – девушка встала как вкопанная. Конвоир изо всех сил дернул веревку, и пленница грохнулась на землю.

– А кто тебя спрашивает, мясо?! – процедил сквозь зубы Тулаум, подходя к распростертому телу и ударяя её в бок ногой.

Странно, но девушка почти не ощущала боли.

– Я не пойду! – сказала она, покачав головой. – Мне рано к смерти. Я хочу еще Алексу отомстить!

Осирсат грубо поднял её на ноги.

– Ты пойдешь туда, куда тебя поведут, мерзкая девка!

Его перекошенное лицо показалось Анукрис таким смешным, что она глупо захихикала. Здоровяк смачно ударил её по щеке ладонью. Голова девушки дернулась, но смеяться она не прекратила. Зарычав, мужчина встряхнул её, как гиена только что родившегося львенка.

– Ты такой глупый, мужелюб! Мне же совсемсовсем не больно.

– Не нужно было давать ей забвение, – проговорил евнух, перехватывая руку разъяренного приятеля. – Она же не чувствует боли!

– И что теперь делать? – с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросил Осирсат.

– Заткни рот и тащи на себе! – недовольно пискнул Тулаум.

С глухим рыком здоровяк затолкал в рот смеющейся девушки скомканную вонючую тряпку и легко перебросил пленницу через плечо.