Неожиданно для Сихали на белой плоскости ледника обозначился горб – покатый ледяной свод. Но лётчикам места были знакомы – под белым сводом, покрытым глубокими трещинами, прятался остров Рузвельта, географами упорно зовомый возвышенностью.

Турболёты сели на возвышенности – дожидаться, пока «Грендель» пройдёт на глубине, в кромешной тьме под шельфовым ледником.

В семь вечера каперанг Исаев доложил, что вышел в точку, над которой расположился лагерь «интеров», остановившихся на ночёвку.

– Действуйте, капитан, – сказал Тимофей.

– Выпускаю криоботы, – донёсся ответ.

Сихали смотрел на белый простор под голубым небом, а видел мрак глубины и огромный обтекаемый корпус «Гренделя», всплывшего под самый ледник. Сейчас в борту атомарины открываются люки, и четыре криобота выбираются наружу в облаках пузырей… Они медленно всплывают вверх, меж кривых колонн и двадцатиметровых гребней, и вот заработали пульсаторы, дробя километровую толщу льда. Киберы поднимаются всё выше и выше, упираясь кормовыми щупальцами, подтягиваясь на носовых, а в центральной части каждого криобота тяжело покачивается термическая бомба…

Долго ли, коротко ли, а радиофон пиликнул. Командир подлодки отрапортовал:

– Криоботы заняли боевую позицию.

– Активируйте, капитан, – негромко сказал Браун.

Быстро спрятав радиофон, он крикнул пилотам:

– Взлетаем! Должны как раз успеть.

Турболёты завели свою обычную предстартовую песнь, полную воя и рокота, и снялись с обледеневшего острова. Летели «батоны» недолго – минут через десять впереди нарисовались чёткие «линеечки» машин – огромных, угловатых танков высшей защиты типа «Йотун». Чуть дальше танков, выстроившихся в четыре ряда, так же красиво, рядами и шеренгами, стояли флаеры, а между тем, что летает и рождено ползать, располагались автономные жилые модули.

«Батоны» фридомфайтеров облетели лагерь стороной, описывая круг. Сихали всматривался в лёд, но никаких перемен не замечал. Может, что не заладилось у Витальича?..

Это случилось буквально через минуту – ледник под ТВЗ пошёл трещинами, стал рыхлеть и оседать. Танки, грузно кренясь, будто сами по себе, многими тоннами веса продавливали лёд. Пятнами засинели разводья, выступила наверх парившая вода.

«Йотуны», один за другим, опрокидывались или уходили под воду коробчатым задом. А вот и первый флаер соскользнул в полынью.

Вода ударила снизу, взламывая лёд, забила гейзерами, крутя и переворачивая таявшие льдины, напуская облака пара. Бешеная энергия термических бомб всё ещё шла с глубины, растапливая лёд, нагревая воду до плюсовой температуры, немыслимой для моря Росса.

И только теперь «интеры» забегали. Они выскакивали из модулей, ища спасения за бронёй танков, но те уже шли на дно, опускаясь в мёрзлый ил. Толпа военных бросилась в другую сторону, к флаерам, но и те не стояли более на вековечном леднике, а плавали между таявших льдин или погружались.

Круг чистой воды всё ширился и ширился, достигая сотен метров в поперечнике. Льдины, плавно кружившиеся в этой гигантской полынье, распадались в шугу. Полупритопленные, плавали жилые модули, вздуваясь пузырями. «Интеры» лезли на их скользкие стенки, но срывались, а когда забиралисьтаки на неустойчивый верх, то «поплавки» под ними переворачивались.

Сихали кивнул Шалыту:

– Самое время.

Генрук АЗО построжел. Вынув радиофон, он вызвал борт три и сказал:

– Готовность.

– Есть готовность! – донёсся слабый ответ.

– Сброс!

Незримой тенью прошёл над полыньёй турболёт Марты Вайсс. Блестящий цилиндр криогенератора возник словно из воздуха и рухнул в воду, закачался на тёплых волнах. Несколько «интеров» поплыли к нему – и погибли первыми.

Над водою вспухло маслянистожирное белое облако. От сработавшего криогенератора пошла волна холода – падение температуры до минус ста пятидесяти мгновенно заморозило воду, сохраняя гребешки и мелкую зябь запечатлёнными в молодом льде.

Трупы «интеров» и жилые модули сковало метровым слоем «айса» – и всё замерло.

– Это вам за Леверетт, – проговорил Шалыт вздрагивавшим голосом.

ТугаринЗмей перекрестился, а Купри проговорил ворчливо, словно стесняясь своей домовитости:

– Танкито новые, поднять бы их…

Сихали криво усмехнулся.

– Обязательно, – сказал он. – Витальич отметит ТВЗ буйками, а потом мы их достанем со дна. Пригодятся в хозяйстве!

29 декабря, 22 часа 20 минут.