Шрифт:
Сергей понял, что и ему надо что-то сказать, тем более Лиля косо взглянула на него.
— Очень вкусно, — с набитым ртом сказал он. Шашлык действительно был великолепный. И потом, его так долго ждали, что уже от одного запаха слюнки текли.
— Наш папа здесь признанный шашлычник, — заметил Витя. — К нему ходят учиться. — И взглянул на Сергея, чтобы узнать, какое впечатление произвели на него эти слова.
Жара стала спадать, и Сергей немного оживился. Он впервые был в Средней Азии и погибал от жары. Хотя они с Лилей спали в виноградной аллее под марлевым пологом, дышать было нечем. Уже утром он просыпался с тяжелой, чугунной головой. Он бы и еще поспал, но не давало солнце. Любой пробивающийся сквозь листву виноградника маленький лучик жалил, будто его пропустили сквозь увеличительное стекло. В усадьбе Земельских был небольшой бетонный хауз — пруд с мутной теплой водой. Сергей часами просиживал в этой лоханке, но лучше себя не чувствовал. До сих пор — они уже в Андижане пять дней — Сергей еще толком и с городом не познакомился. Выйти днем за каменные ворота дома — это значит попасть в настоящее пекло. И лишь вечером — а вечер здесь наступал сразу, как только солнце пряталось за горами, — он чувствовал себя более или менее сносно.
Земельские занимали половину большого дома на улице Крупской. В трех комнатах жили, а в четвертой, узкой и полутемной, был врачебный кабинет Николая Борисовича. Все свои пользовались калиткой рядом с большими воротами, а больные стучались в парадный подъезд, который сообщался с кабинетом. Днем Николай Борисович принимал больных в поликлинике, а вечером они звонили в парадную. Услышав звонок, Земельский надевал белый халат, который висел в большой комнате на гвозде, и не спеша направлялся в кабинет. В это время никто из домашних не имел права заходить туда. Появлялся Николай Борисович скоро. Доставал из кармана белого халата деньги и небрежно бросал их в большую хрустальную вазу, что стояла на серванте. К тому времени, когда кончался день и на окна спускались белые шелковые шторы, в вазе набиралась приличная сумма из смятых бумажек.
Утром ваза всегда была пустой.
По сути дела, вся жизнь проходила во дворе. Сад у Земельских был большой и спускался к узенькому ручейку, петлявшему меж поблескивающих на солнце белых камней. В саду росли яблоки, груши, персики, айва, инжир. Были и еще какие-то южные деревья, но Сергей даже названия не запомнил. В углу двора стоял курятник с голубятней. Штук тридцать кур бродили по саду. Десятка два голубей ворковали на крыше, сидели на
высоких перекладинах. Если их пугнуть, они охотно взлетали и долго кружили в бледном знойном небе, а когда опускались, долго раскрывали и закрывали маленькие клювы.
С Николаем Борисовичем у Сергея были ровные отношения, но иногда он ловил на себе его внимательный взгляд. Чувствовалось, что глава семьи приглядывается к своему зятю, изучает. Капитолина Даниловна была радушной и внимательной. Всегда подкладывала в тарелку лучшие куски, спрашивала, что приготовить на обед. Работала она в детском саду и домой приходила уже в час дня. На кухне ей помогала пожилая худощавая узбечка, которую звали Мизида.
Какие-то люди приносили в дом помидоры, дыни, мясо. Молча передавали пакеты, корзины и уходили. Сергей много слышал про легендарного друга дома Карла, который все может, но пока его еще не видел. Карл отдыхал в Крыму и должен был со дня на день вернуться в Андижан.
Каждое утро, когда тесть уходил в поликлинику, Сергей забирался в пропахший лекарствами кабинет Николая Борисовича и, разложив на столе большие листы в клетку, пытался работать, но на такой жаре голова соображала туго.
Николай Борисович снова налил в рюмки. Шашлык на тарелках, будто инеем, подернулся пленкой жира, но все равно было вкусно. Прилетевший с гор ветерок прошуршал над головой в винограднике, приятно обдал прохладой лицо.
Две собаки — чистокровная длинноухая спаниелька Муза и помесь дворняги с овчаркой Джек — сидели у ног и преданно смотрели в рот, ожидая, когда им перепадет кусок. Слушая охотничьи рассказы Николая Борисовича, Сергей уже два раза незаметно подбросил собакам мяса. С Музой у него с первого дня завязалась дружба. Джек тоже был добрый приятный пес. Одно ухо у него стояло прямо, как и положено овчарке, а второе, напоминая о плебейском происхождении, как раз посередине подломилось. Впрочем, это делало Джека еще более симпатичным. Его длинная клыкастая морда приобретала от этого добродушное и несколько лукавое выражение.
— Ты ел жареных кекликов? — спросил Витя. Сергей даже не слышал про кекликов. Витя снисходительно улыбнулся и продолжал:
— Это горные куропатки. В прошлом месяце папа был на охоте и убил двенадцать кекликов.
— Больше всех, — ввернула Капитолина Даниловна.
— Наш папа отличный охотник, — прибавила Лиля.
Николай Борисович вытер губы бумажной салфеткой и откинулся на спинку плетеного кресла. Над его плечом чуть заметно шевелилась виноградная ветка. На маленький глянцевый лист уселся зеленый богомол. Пошевелив блестящими крыльями, сложил на груди передние в зазубринах ноги и застыл в этой смиренной позе, покачиваясь вместе с листом.
— Вы бы видели, какое лицо было у Джалилова, когда мы собрались у машины, — сказал Николай Борисович.— Он ведь считает себя здесь лучшим охотником. .. В сумке у него было всего пять кекликов!
— Папа привез из Германии ружье, которое стоит больше тысячи! — с гордостью сообщил Витя.
— Как эта фирма называется, я забыла? — спросила Лиля.
— «Голанд-Голанд»,— сказал Николай Борисович. — Я это ружье взял во дворце Хорти.
Бросив на Сергея торжествующий взгляд, Витя прибавил:
— А всего у папы четыре ружья. И все дорогие. Папа, ты обещал мне одно подарить,..
— Ты ведь не охотник, — улыбнулся Николай Борисович.
— Я сегодня из «воздушки» в винограднике трех воробьев застрелил, — похвастался Витя.
Сергею стало скучно. Ему уже надоели эти разговоры про «нашего папу, который самый умный, самый добрый, самый-самый...». Никто никогда не возражал Земельскому, а когда он говорил, все смотрели ему в рот. А говорил Николай Борисович медленно, будто взвешивая каждое слово. И у него уже в привычку вошло после каждой фразы окидывать орлиным оком свое семейство. Поначалу Сергею казалось, что все они нарочно