– Щедро, – без колебаний согласился палач, а с этого момента наш официально нанятый бодигард, и тут же приступил к исполнению своих обязанностей, строго заявив: – Из Патера вам уходить надо, утром, как ворота откроют, пока Кольра не проведал о крахе своей затеи с морианцами. Да и так у него небось на всех постах соглядатаи имеются. Заметят и, если задержать не попытаются, донесут, куда направились.

– Если заметят, – хитренько вставила я, поудобнее устроившись в надежной колыбели рук воина. Так уютно мне было, только когда «в детские годы чудесные» с папкой в парк на прогулку ходила.

– Неужто ты в невидимок нас обратить сможешь? – попытался догадаться восхищенный Лакс, а Фаль моментально навострил уши.

– Нет, это слишком сильное колдунство, – процитировала я одну из моих любимых фразочек, звучащих в фильме, коему выпала честь быть переведенным приколистом Гоблином. Между прочим, нудный блокбастер моментально стал куда более удобен для восприятия. – А вот сделать так, чтобы нас не замечали или внимания не обращали, попробую. Есть на примете одно подходящее заклятие.

За время пути по Веселому кварталу мы успели вчерне набросать план исчезновения из города. Лакс и Кейр, знакомые с местной системой охраны, сошлись в одном: сию минуту ничего предпринимать не следует, спешка вредна, а уж ранним утром постараемся смыться из Патера раньше, чем поднимется суматоха или обнаружится какаянибудь новая пакость.

– Ну вот, почти пришли, – показал на очередной проулок Лакс (и как он их только в темноте различал, уж не инфразрением ли?).

– Стоп! – скомандовала я, и, что удивительно, меня послушались. – Даже если граф не знает, где мы остановились, то рано или поздно проведает. Давайтека обставим наше появление после стремительного исчезновения в ночи как можно более естественно!

– Ты о чем? – нахмурился Кейр.

– Уходили бодренько, на своих двоих, а тут меня несут, а у Лакса рубашка в крови. Нет, так не годится, лишние подозрения ни к чему! – пояснила я.

– Что предлагаешь? – заинтересованно сверкнул глазами вор.

– А вот что! – хитро улыбнулась я и быстренько посвятила приятелей в свою задумку.

И через пять минут любой, оказавшийся на улице Дужной, где, собственно, и располагался трактир, мог увидеть почти типичную ночную зарисовку на бытовую тему. По мостовой сумасшедшими зигзагами, пьяно покачиваясь, по траектории, сравнимой лишь с причудливостью проложенных в государстве дорог, двигались трое. От двух мужчин и дамы, обвисшей тряпочкой в братских объятиях кавалеров, истошно разило дешевой выпивкой, свежие винные пятна расцвечивали растрепанные одежды. И вдобавок, – последним штрихом я горжусь особенно, – мы пели, нет, вы не поняли, мы пели! Солировала я, а Кейр и Лакс задушевно подтягивали глубоким баритоном и тенором. Никогда еще эта песня не звучала столь проникновенно и, самое главное, громко:

Жили у бабуси два веселых гуся!

Один серый, другой белый,

Два веселых гусяяя!!!!..

С помпой, перебудив по меньшей мере половину человеческого населения улицы и, наверное, всех собак (почемуто животные оказались особенно чувствительны к великой силе искусства), мы добрались до «Трех сапог». Влариса, заблаговременно распахнувшая тяжелую дверь, стояла на пороге и внимала нашему талантливому концерту с таким грозным видом, что, будь она моей женой, я, пожалуй, при такой дражайшей половине никогда не рискнула бы принять на грудь даже стопарик. Упертые в бока руки и нахмуренные брови не сулили ничего хорошего, ладно хоть скалки в руках не присутствовало. Однако надо отдать ей должное, Влариса не промолвила ни словечка, пока мы не вошли внутрь. Только захлопнув дверь, женщина напустилась на нашу троицу:

– И где вы шлялись? Мы с Самсуром уж чего только не передумали, хотели к страже бежать, тревогу бить, а вы! Ну ты беспутный шалопай, но магева!!! Набрались…

– Тшшш, Лара, – устало попросил Лакс, как только мужчины усадили меня на лавку к столу, на котором стоял подсвечник с горящими свечками. Только они и освещали темный пустой зал. – Не кричи, я не пьян, да и магева ни капли в рот не брала.

– Что случилось?! – Трактирщица тут же перестала ругаться и с новой тревогой оглядела нашу троицу.

– На нас напали, – отозвался вор и коротко описал ситуацию, в которую мы влипли.

– На магеву руку поднять, – мяла фартук и качала головой Влариса с таким ошалелым видом, будто ей сообщили о какомто великом кощунстве типа переоборудования храма в сортир. – Это что же в мире творится?! Граф совсем разум потерял…

– Вот уж кто воистину пьян, только не вином, а властью, – презрительно фыркнула я. – Ну ничего, я ему устрою вытрезвитель, потом… А пока нам о себе позаботиться следует.

– Чем мы с мужем помочь можем? – просто спросила женщина.

Лакс рассказал о наших планах покинуть поутру город. Влариса пообещала дождаться Кейра, уходившего за вещами и лошадью, пустить его на постой, собрать припасов в дорогу и, разумеется, разрешила вымыться в еще не остывшей окончательно воде прямо на кухне, чтоб избавиться от стойкого винного духа.

Палач, убедившись в надежности убежища, ушел, Лакс отправился наверх, складывать вещи, а я, доковыляв до лохани, с довольным стоном опустилась в горячую воду. Благодарное тело тут же наполнилось сонной истомой, сильф, которому пришлось принять винный душ вместе со мной, тоже нырнул в лохань. Мягкая мочалка в умелых руках трактирщицы заскользила по коже.