Часа через три начались хоженые тропы, конвоиры вышли из леса на едва заметную в траве тропинку...

Завянь затормозил! На небольшом мшистом взгорке лежало распластанное полосатое тельце узнаваемой расцветки!

Василий?.. Жюли!

Издали кот казался мертвым. Завьялов бросился к зверьку так резко, что конвоиры не успели среагировать, только в спину заорали:

– Ты куда?! Стоять, дурило!!! Там ОВРАГ поблизости!

Не обращая внимания на крики, Борис добежал до Василия-Жюли, рухнул на колени и дотронулся до кота связанными в запястьях ладонями!

Кот лежал на солнцепеке. Но шкура была словно полита водой: свалялась в сосульки, набрала гнилой, прелой листвы, кот походил на выброшенную в лужу старую меховую шапку!

Завьялов кое-как, связанными руками, сграбастал неживое тельце, поднес к глазам перепачканную в непонятной черной слизи морду, дунул в Васькин нос!

– Жюли, Жюли, - забормотал!

Сзади подоспел конвой, Нестор увидел, что Завьялов мнет грязнущую дохлую кошку:

– Ты что творишь?! Выкинь в сей же час!
– приказал.
– Кот заразный! Вишь - как шерсть свалялась! Небось - бешеный!

Но Борис тискал, тряс связанными руками вялого, безжизненного кота, прижимал его к себе.

– Да выкинь ты эту заразу!!
– почти взмолился уже и Митяй. Для доходчивости пнул Завьялова сапогом под ребра!

Борис не охнул, вскочил на ноги. Прижал к себе кота и, ощерившись на конвоиров, прошипел:

– Не сметь. Не сметь, я говорю! Кот - жив, у него сердце бьется.

– И что?!
– выпучился Митяй.
– Счас оживет и цапнет, лечи тебя потом от бешенства!

– Это Василий, - тяжело дыша, готовясь к драке, размеренно произнес Завьялов.
– Кот бабушки Глафиры. И вчера он был здоровый.

– И чо?!?!

– А то, что без него я с места не двинусь.

Завянь испачкался, прижимая к себе грязного кота. Стоял напротив двух мужиков в бойцовой стойке, не взирая на скованные руки и ношу, смотрел на конвоиров как панфиловец на танки.

Митяй сплюнул:

– Вольному воля, - поморщился брезгливо.
– Надо тебе этого дохлого кота волочь - волоки, но потом не жалуйся. В э т о м лесу кот мог и кое-что похуже бешенства подцепить... Мы тебя, мужик, предупредили.

Борис кивнул. Кое-как запихнул, наладил Василия под застегнутой штормовкой и, прижимая к груди локтями, понес по тропинке. Нес, бормотал утешительно, прислушивался - не пошевелится ли Васька, не замяучит?!

Где-то через полчаса отогретый кот зашевелился, вытащил из-под куртки морду, Завьялов негромко, по-французски шепнул:

– Ты как, Жюли? В порядке?

Но путешественница из будущего не отреагировала, не показал, что поняла. Кошачья голова свесилась вниз из расстегнутого ворота штормовки и безвольно моталась из стороны в сторону под ритм шагов Бориса.

Лишь перед самой деревней Жюли изыскала какие-то ресурсы носителя, заставила его поднять морду к лицу человека и так тоскливо, протяжно взглянула на Завянь, что у того мурашки по всему телу побежали!

В желтых с черными вертикальными проточинами глазах стояли - жуть и мука! Так смотрят на мир возвращенцы с того света, те, кто заглянул за изнанку бытия и чудом уцелел!

– Что же с тобой случилось?
– целуя грязного кота между ушей, шепнул Борис.

Василий-Жюли жалобно, сипло мяукнул и заполз обратно под штормовку. Завьялов пошагал к деревни так споро, словно и не было за спиной многочасовой дороги по лесу!

Арсений почувствовал приближение Бориса задолго до того, как тот ворвался во двор Фаины, опережая конвоиров.

– Сенька, Миранда, проверьте, что с Жюли!
– Поддергивая, сползающее вниз кошечье тельце, выкрикнул по-французски.
– С ней что-то не в порядке!

Арсений аккуратно вынул из-под куртки Бориса тряпичного безвольного зверька, совместно с Мирандой погрузился внутрь кошачьего мозга...

Отпрянул!

– Надеюсь, что подруга бредит, - потрясенно пробормотала вслух Миранда только для Завьялова. И вновь, бережно и сострадательно настроилась на контакт.