Возвышение оказалось наблюдательной вышкой. В руках у человека был автомат. Под вышкой, чутко поводя ушами и направляя нос в сторону Журбина и Тамары-Миранды сидела овчарка. Ворчала негромко, учуяв за оградой чужаков. Но пока не лаяла.

Сенька тут же отключился от мужчины и "треснул" по собачьей голове!

Пес печально вздохнул, зевнул и лег на землю. Закрыл глаза.

Арсений поглядел на замершую без признаков жизни Тамару-Миранду и стремительно встал на ноги. То, что парень успел прочесть в голове вооруженного охранника ему крайне не понравилось!

Журбин поднялся с травы и, осторожно ступая, побрел вдоль забора.

Примерно через полчаса хмурый Арсений сел возле очнувшейся наставницы:

"Послушай, в вашем времени как к рабовладению относятся?"

"В смысле?" - не поняла Миранда.

"А в смысле: мы попали в нехорошее местечко. За забором нелегальный завод по производству кирпича. Под вышкой с вооруженным охранником барак. В барке - рабы. Их набрали из нелегалов, держат в сарае, днем выводят на работу".

Тамара-Миранда слушала, прислонившись спиной к забору. На красивом лице внучки бабушки Фаины появилось брезгливое выражение. Ноздри раздулись так, словно диверсантка вляпалась в кучу дерьма.

"Нелегальный, говоришь? С рабами...Такой завод должен стоять укромно, так что искать поблизости другое жилье бесполезно. Заночуем здесь, а дальше будет видно".

"Что тебе дальше будет видно?" - телепат, только что побродивший по головам рабов и вертухаев, набрался таких в п е ч а т л е н и й, что едва придерживал желание натравить на охранников их собственных собак!

"Мы не можем устраивать здесь кипишь, Сеня, - поморщилась диверсантка.
– На территории есть мало-мальски пригодное для нас жилье? Охраны - много?"

Журбин поиграл желваками на скулах, помедлил и ответил:

"На вышке стопроцентный садист стоит... Была б моя воля, я бы его...".

"Он твой, Журбин. Но - завтра, - перебила Миранда.
– Продолжай".

Арсений достал из кармана рюкзака небольшой блокнот и авторучку, начертил на листе план заводской территории, которую детально изучил используя зрение стоявшего на вышке вертухая:

"Вот тут дом с помещением для охраны. Здесь кухня. Здесь - барак с нелегалами.
– Сенька лихо водил ручкой по бумаге, вычерчивая непосредственно завод.
– С противоположной от нас стороны, за заводом, стоит вполне приличная избушка, в которой ночует владелец, когда приезжает сюда с инспекцией и остается на рыбалку или охоту. Сегодня шефа не будет, так что можем переночевать в его апартаментах. Туда никто не сунется, избушку охраняет злобный пес - кавказец. Если посадить собаку в будку и заставить "подремать" никто и не подумает, что в доме люди - пес отлично выдрессирован, чужого близко не подпустит".

"Хорошая идея, - одобрила Миранда.
– Отключай садиста на полчасика и выдвигаемся".

Подбираясь к хозяйскому дому, территорию огибали вдоль забора. Когда приблизились к бараку с гастарбайтерами, Арсений, ментально державший под контролем окрестности, невольно прикоснулся к их мыслям, болезненно скривился...

Люди думали на неизвестном Сеньке языке (лишь один читал суру из Корана на понятном Журбину арабском, отбивая поклоны в сторону востока), но их страдания, гнетущая тоска не требовали речевого оформления.

"Не могу понять откуда люди, - обратился Журбин к наставнице.
– Ты знаешь таджикский или узбекский?"

"Да".

"Поможешь завтра объясниться? Этих людей надо вытащить отсюда, Миранда. Они в Россию р а б о т а т ь приехали, их дома семьи ждут..."

"Помогу".

Пройдя в ворота мимо "ослепшего" охранника, Арсений мысленным приказом заставил огромного корноухого кавказца спрятаться в будке и заснуть. Тамара-Миранда, ничуть не переживая относительно замершего на вышке вертухая, вскрыла на его глазах замок избушки подобранным с земли гвоздем. Напарники проскользнули в полутемную прихожую...

Сразу напротив двери стояло вздыбленное чучело медведя. В лапах зверь держал серебряный поднос, на подносе стояли два хрустальных бокала и бутылка водки.

"Гостеприимно, блин, - буркнула Миранда и вошла в большую комнату-гостиную.
– Я спать, Журбин. Ты - на стреме. Через четыре часа разбудишь, я покараулю".

Диверсантка прошла в спальню, не снимая верхней одежды, бережно и привередливо уложила носителя на огромной кровати и накрылась пледом. Прежде чем совершенно отключиться, пробормотала вслух: