– Это мичман Монтуори из Итальянского Флота, - продолжал полковник Кэнди.

" Господи, да он же совсем ребенок. Что он здесь делает?"

– Аспирант Борд, из Французского Королевского Флота.

" Еще один ребенок".

– Полковник авиации Аля... Алиб...
– - англичанин запнулся.

" Такой молодой - и уже полковник?!"

– Простите, мой юный друг. Полковник авиации Аллилуефф из Транскавказии.

" Транскавказия?! Это многое объясняет".

– А это наши русские друзья.

" А, владельцы черных звездолетных пистолетов!"

Полковник Клайв Кэнди немного подустал, его внутренний пулемет перегрелся, поэтому русские "члены клуба" были перечислены чуть ли не скороговоркой.

– Старший капитан медслужбы Гирин, капитан третьего ранга Петрофф, инженер-капитан Потапофф, лейтенант авиации Флерофф.

– Очень приятно.
– Очень приятно.

Хеллборн не стал внимательно к ним присматриваться, и так слишком много новых лиц. Однако русские офицеры долго не хотели от него отлипать, трясли руки и благодарили за освобождение. Но без особого преклонения, спокойно и с достоинством.

– - And, Last But not Least!
– судя по голосу, британец внезапно открыл у себя второе дыхание.
– Наши прекрасные дамы! Миссис Танья Петрофф - с ее супругом вы уже знакомы...

Какая красивая русская. Высокая, стройная, темноволосая, очаровательная улыбка, ямочки, далее везде. Настоящая белая женщина! Хеллборн принялся вспоминать, когда он в последний раз видел женщину вообще. В Большой Пещере, перед отплытием. Не говоря уже о... Как звали ту финляндскую продавщицу из книжного магазина? Он даже не пытался запомнить.

Жаль, замужняя. Замужние женщины не интересовали Джеймса в принципе, для этого он был слишком консервативен. Таня Петрова носила капитанский мундир с нашивками военного врача. Сейчас только это имело значение.

– ...и капитан Мэгги Хан, из Манчьжурской Армии Милосердия.

Какая симпатичная манчьжурка. Конечно, рядовой Уотерсон вряд ли с ним согласится. Или китаянка? Сразу не разберешься, у тамошнего Золотого Императора много разноцветных подданных. И половина носит английские имена. Вестернизация прошлась по владениям богдыхана беспощадным потоком...

– Как вы очутились в плену?
– спросил Хеллборн, обращаясь ко всем сразу.

– О, это была история, достойная пера Гомера!
– воскликнул полковник Клайв Кэнди.
– Конечно, если бы Гомер владел пером... Но он все легенды на свете знал!

* * * * *

Пассажирский цеппелин "Звезда Экватора" был мобилизован американским военным министерством в первые часы войны. Десять дней назад он стартовал из Нью-Йорка и отправился в Северный Китай, где в настоящее время союзники накапливали значительные силы. На его борту находилась дюжина весьма высокопоставленных американских офицеров. В пути дирижабль сделал несколько остановок - в Южной Африке, на Занзибаре и на Цейлоне, где подобрал новых пассажиров, офицеров союзных наций и военных агентов пока еще нейтральных держав. Салон первого класса был забит до отказа. Адьютанты, секретари и другие младшие офицеры разместились в салоне второго класса. И поэтому почти вся "молодежь" спаслась, когда вражеский снаряд влетел в генеральский салон.

– Это случилось над Бенгальским заливом, - рассказывал Кэнди.
– Мы не ожидали нападения. Никто не думал, что чертовы виксы заберутся так далеко на запад! И это был всего лишь одиночный рейдер. Когда снаряды белголландского гидрожабля...

– Кого, простите?
– переспросил альбионский офицер.

– Гидрожабль, Hydrogeable -- так они его называли. Совсем новая машина, никто из нас такую до того дня не видел, - уточнил англичанин.

– Нельзя ли поподробнее?
– попросил Хеллборн.
– Эта информация может пригодиться нашим товарищам на фронте.

Британец беспомощно развел руками.

– Даже не знаю...
– Кэнди повернулся к "членам клуба".
– Капитан Потапофф, может быть вы?

Инженер-капитан Потапову на второй взгляд было лет тридцать. У него было круглое, чисто русское лицо и спокойные светло-голубые глаза. Джеймс вспомнил свои северные приключения и разговор с контр-адмиралом Гильбертом. Все-таки они на нашей стороне. Пока.

– Я плохо говорю по-английски, - признался капитан Потапов.
– Вы понимаете по-немецки, господин Хеллборн?