Жрец был полностью и абсолютно уверен в том, что делает. Его богиня сказала: нелюдям в этом мире не место! А раз так, значит мир надо очистить от скверны. Раз и навсегда!

Но один он не справится - нечеловеческой грязи слишком много. Он попросил богиню даровать ему силы для ободрения соратников по вере и наказания врагов... Каирри согласилась. Она дала... даже не силу управлять - возможность направлять туда, куда следовало. Это же так просто - подставить одного, навести туман черного безумия на разум другого... И вот, горожане ненавидят убивающих их дочерей эльфов всей душой. А эльфы готовы были растерзать тех, кто убивает их молодняк.

Костер был сложен. Осталось только поджечь его.

И именно этим жрец сейчас и занимался...

– Бей нелюдей!!!
– Взвыл под конец дурниной жрец и, ухватив за волосы отрезанную голову посмевшей осквернить мертвецкую своим присутствием эльфийки, взмахнул ей. Толпа разъяренно взвыла и подхватила клич:

– Бей!

Многорукое и многоногое чудовище, состоящие из потерявших разум людей, медленно ступило на улицы Фенсы. Громились сильфийские и гномьи лавки, уничтожались эльфийские сады, отдельных наемников-нимф просто стирали в порошок, срубались головы мирным полукровкам и смескам...

А за всем этим с дикой, абсолютно сумасшедшей улыбкой наблюдал тот, кто еще недавно был всго лишь жрецом Каирри в столичном храме.

Глава 4.

Каждой твари по паре. Ножевых.

– Пшел на ...!
– Ласково сообщил я Барбосу и совсем не вежливо пнул его обутой в почти окончательно развалившейся сапог ногой по заинтересованно обнюхивающей меня носопырке. Монструозная тварь, в которой только с величайшим трудом можно было опознать того милого щенка, однажды нашедшего меня в этих проклятых всеми богами снегах, обиженно фыркнула и отошла подальше, проваливаясь в рыхлый снег. Мол, больно надо... Я проводил ее внимательным взглядом.

Ну-ну. Знакомая ситуация. Мол, мы все такие из себя белые, пушистые и рогатые, вожака трогать "не могём", и вообще - вы чего нас обижаете? Ага-ага, а откусанный как-то у меня в припадке голода палец - это так, смутные воспоминания о былых временах. И вообще, какие счеты могут быть между членами стаи? Конечностью больше, конечностью меньше... Все равно ж отрастут. Куда денутся.

Но вот удивительно - я свои конечности в количестве шести разномастных штук (две бегательные, две цеплятельные и две летательные) любил, берег и лишаться, пусть даже и на время, вовсе не хотел. Так что покушения членов моей маленькой стаи на мое высохшее от недостатка нормальной еды тело я как шутку не воспринимал.

Шарик, на которого я опирался, оторвал голову от земли и, извернувшись едва ли не буквой "зю", уставился мне в глаза и перебросил размытую мысль-образ: "Наказать?". И нечеткая, но вполне различимая картинка: изрядно помятый Барбос лежит на снегу пузом вверх, а клыки Шарика нежно щекочут ему беззащитное горло.

"Не стоит", - перебросил я колючую мысль в ответ и, чуть сморщившись, потер висок: совершенно неожиданно прорезавшиеся у меня ментальные способности требовали свою плату. А поскольку собственных сил, как физических, так и магических, у меня было впритык, то расплачиваться приходилось болью. Впрочем, лучше так, чем... то, что было.

Ответную мысль-образ пса (хотя "псами" я называл этих тварей только по привычке) можно было расшифровать как: "Дело твое". Шарик положил голову обратно и тяжело вздохнул. Ну да, не только Барбосу хочется жрать, моей крови катастрофически не хватает, чтобы прокормить трех здоровенных тварей, а последнюю обитавшую в этих краях Тень мы благополучно сожрали еще когда у Тузика не сменились рога. Да и я сам не отказался бы от куска парного, только что бегавшего мяса... Жалко, что пару приблуд псовой наружности мы уже давно подъели. Где теперь новых искать?

***

Сколько времени прошло с тех пор, как я провалился сюда? А кто его знает. Дни были слишком одинаковыми, чтобы я мог их подсчитать. Может, прошел всего год, может, полтора... Вроде, не так уж и много, чтобы я окончательно одичал, но вполне достаточно, чтобы моя и без того порванная одежда превратилась в абсолютные лохмотья, державшиеся на честном слове и одном "универсальном" дедовом ремне, на котором при желании и соответствующей силе и танк можно было бы упереть на буксире. Впрочем, толку от них было чуть - так, грязные тряпки, которые единственно не давали мне потерять последнее чувство стыда и окончательно превратиться в животное.

К слову о гигиене: с этим встал острейший вопрос. Ни душа, ни мыла, ни банальных лопухов в обозримом пространстве не наблюдалось - только ледяная пустыня. И единственными доступными мне средствами стали снег и некоторое количество талой холодной воды. Приходилось, бормоча себе под нос нечто вроде: "Я морж, я большой, спокойный морж, мне не холодно, я морж, твою ж налево..." и клацая зубами (амулет - не амулет, но снег за пазухой всегда остается снегом за пазухой), использовать имеющееся, с лютой завистью поглядывая на толстенные шкуры изрядно выросших щенов.