Шрифт:
– Разве мой подарок не может утешить тебя?
Трубочист хлюпнул носом и еще раз вытер сопли.
– Почему вы такие глупые?!
– вскинул руками Шут.
– Не отвечай, это вопрос не к тебе. Ты был бы менее расстроен, если бы вытащил из моего подарка дюжину туманных барашков или жаркое из кролика?
– Я не хочу есть… и жить, - махнул рукой трубочист.
– Никогда не говори таких слов! – Шут сдернул с мальчика цилиндр, перевернул и сунул к его носу. – Опускай руку.
– Не хочу.
– Опускай, говорю!
– Не буду.
Шут поднял глаза к потолку.
– О, великие проводники, верните мне покладистую девочку Аликс! Это доброе и воспитанное дитя никогда не перечило мне, и у нее все закончилось более чем хорошо, - последние слова Шут сказал с нажимом.
Трубочист сунул руку в цилиндр и вдруг вместо кролика достал кусочек зеркала.
Шут, больше не желая продолжать этот цирк, нацепил на удивленного трубочиста цилиндр и показал на дверь.
– В цилиндре еще и карта девочки, - крикнул он вдогонку убегающему мальчишке, но тот уже вылетел вон, ничего не услышав.
– На сегодня все дела? – Мастер странной философии похлопал его по плечу, в зале остались только он, Шут и сэр Балабол, грустно нажимающий на печатной машинке буквы невпопад.
– Балабол, ко мне, - приказал Шут.
– Как не стыдно, он, между прочим, один из нас.
– И тем глупее попался ко мне в слуги, - развел руками Шут.
Откуда-то раздался стук.
Сэр Балабол, виновато поджав уши, подошел.
– Да, господин Шут, - он бросил взгляд на Мастера, словно стыдясь вести себя так при нем.
– Выполнил ли я обещание, данное твоим названным братьям?
– Да, господин Шут.
– Верно ли я поступил, преподав урок Аликс?
– Да, все верно, господин Шут.
– За мной остается долг?
– Вы обещали мне, господин Шут…
Опять раздался стук.
– Ну, громче, - велел Шут.
– …что с ним все будет хорошо.
– С кем с ним? – спросил Шут громко, так как в дверь очень сильно застучали.
– Вы запретили называть его имя при вас, - сэр Балабол покосился на дверь, в которую уже долбились изо всех сил.
– Еще бы не запретить! Между прочим, много лет назад вы всю эту кашу и заварили. Просто я полагал, твоей фантазии хватит обозначить его как-то иначе, не называя прямо, но видно…
– С моим другом, - твердо сказал сэр Балабол.
– Уверен?
– Шут внимательно посмотрел на кота.
– Ты же знаешь, это звание нужно заслужить.
– Как никогда.
– Ладно… - Шут вздохнул и указал на дверь, - тогда уходи. Ты многому научил меня, сэр Балабол, и тем глупее поступил, сказав мне свое имя. Оно теперь в «книге имен», и однажды я им воспользуюсь. А сейчас уходи.
– Отпускаешь?
– Тебя ждут более могущественные силы.
– Шут еще раз указал зонтом на дверь, она отворилась.
В проеме стоял юноша, высокий, широкоплечий, его правую руку освещал яркий свет. Рыжий кот, увидев его, как будто тоже весь засветился.
– Все как я обещал. Он нашел тебя, сэр Бала…
– Это не мое имя, Шут, - едва скрывая радость, подмигнул кот, а потом поклонился, - спасибо за этот шанс.
– Да беги уже, пока я не передумал!
И сэр Балабол помчался быстрее ветра. Он с разбегу прыгнул на руки юноше, и тот изумленно прижал его, щелкнув деревянными пальцами. Дверь сама закрылась.
– Счастливые концы такие трогательные, - сказал Мастер.
– И не говори, - Шут вытер с маски несуществующую слезу. – Жаль, отпустил всех котов, они бы сыграли на аккордеоне, - захихикал он.
– Я никогда не понимал твоих шуток, - развел руками Мастер.
– Просто ты относишься к ним слишком философски.
Они походили на двух мальчишек. Шут облокотился на зонт, словно на трость, и смотрел, как рассыпается зеркало. Хрусталики, звеня, падали на пол и разлетались в стеклянную пыль, становясь чем-то из Хрупкого мира.
– Ты не пошел ее провожать?
– Разве это не в моем духе?
– Конечно, нет, ты скрупулезно следишь до самого финала, - Мастер ухмыльнулся, - выходит, нам ждать сюрпризов от этой девочки?
– Финал у этой истории еще очень далеко, - хихикнул Шут, - но ты прав. Надо посмотреть на ее улыбку при встрече с родителями, она так редко улыбается и смеется, дорогого стоит, дороже всех этих монет.
Шут провел по ним рукой и резко сорвал с фрака.
– Держи, - он всыпал их в руку друга.