– Уходим, - сказала повариха.

Она достала из уха вторую сережку, вырезала ею из купола круг, вытолкала туда трех мальчишек, а затем взяла Аликс под мышку и шагнула наружу. Все вместе они скатились по поверхности шатра и ловко приземлились в траву.

Удивительно, но на улице никого не было.

– Все были на представлении боли, - пояснила дама, отдуваясь. – Выходит, они получили главную награду - саму боль.

Мальчишки прижались к маме, только Аликс в одиночку наблюдала за сгорающим шатром. Он полыхал еще долго, затем сложился сам в себя и стал большим костром.

«Шут тоже сгорел? И коты?.. Неужели вот так? Мое путешествие в чужой мир привело меня не к родителям, а к огненному суду. И вправе ли я была? Я ведь совсем не обдумала, что делаю… - глядя на алчные языки пламени, в отчаянии думала девочка. – Осталась одна монета, но какой в ней смысл, если мне уже не добраться до своей семьи? Если сам Шут погиб!»

– Домой, - сказала она вслух.

– Так рано?
– раздался бархатный голос.

Аликс и пышная дама подпрыгнули на месте, обернулись вместе с мальчишками и увидели маленький столик, на нем чашки, между чашками слоника, пускающего кольца разноцветного дыма, и Шута, сидящего и размешивающего чай серебряной ложечкой.

– Шут! – обрадовалась Аликс. – Как вам удалось спастись?!

– Это было несложно. Я знаю все потайные ходы этого Театра, тем более что запах ваших монеток вел меня.
– Шут постучал ложечкой о край чашки, прислушался к звону, а затем с укором посмотрел на Аликс.
– Что же вы раскисли, весело же так! Злодеи наказаны, вы все герои. Уверен, Жоржетт решит построить свой театр.

– Меня так зовут, - кивнула повариха.

– Дама, что не боится меня, - покачал головой Шут.
– А чего бояться? Я лишь слуга.

Аликс подошла к столику, но сесть не решилась.

– Так что же вы так домой заторопились? – спокойно осведомился Шут.

– Я узнала страшную тайну. Мои родители ушли за зеркало Истин, а теперь… теперь оно разбито… - Аликс было очень тяжело это сказать.

– Выходит, вы никогда их не увидите?
– Шут отодвинул чашку.
– Какая досада.

– Девочке пора домой, - вмешалась Жоржетт.

– Так это сделали вы?
– Шут наклонил голову.
– Смело. Вы словно наперед все видите. Но… вы упустили из виду одну уникальную особенность зеркал.

– Какую? – Аликс придвинулась ближе.

– Не смей! – сжала кулаки Жоржетт.

– Хорошо, не буду.
– Шут вздохнул, а затем выпалил: - Зеркала Истин растут в мире мертвых и в хрупком мире.

– Что? – не поняла девочка.

– Ой, - Шут, как провинившийся мальчишка, прикрыл рот ладонью, но тут же без смущения продолжил: - Даже если вы разбили зеркало, его всегда можно вырастить, взяв росток в одном из этих миров.

– Ты предлагаешь, чтобы она отправилась в мир мертвых?!

– Нет-нет-нет!
– запротестовал Шут.
– В хрупкий мир.

– Но это еще опаснее!
– не унималась Жоржетт. – Она никуда не пойдет.

– Вы знали о такой возможности? – повернулась к ней Аликс.

– Да, но… - Жоржетт схватила ее за руку, - послушай меня, девочка…

– Вы разбили это зеркало, дав обещание, и я не злилась, - перебила Аликс.
– Но теперь я узнаю, что вы скрыли от меня такую важную часть правды. Как я могу верить вам после этого? – она вырвала руку и отошла к Шуту.
– Он ни разу меня не обманул.

– Разумеется, милое дитя, это было бы слишком просто. Или слишком коварно, я еще не решил, - разглядывая белые бархатные перчатки, иронично заметил Шут. – Как нехорошо что-либо утаивать от ребенка, ай-я-яй.

– Но… - растерялась повариха.

– Прощайте, Жоржетт, - холодно заявила Аликс, - желаю вам удачи в постройке нового Театра.

– Возьмите светлое название, - добавил Шут.
– Или соленое. Чтобы в нем была дюжина моментов с солью.

Аликс не поняла этого высказывания, но зато Жоржетт, не в силах больше переубеждать ее, расстроенно попрощалась, махнула ребятам и побрела восвояси. Поварята грустно улыбнулись девочке и побежали следом за матерью, оставив столик, чашки, Шута и Аликс наедине.

– Все ли я правильно делаю? – вздохнула девочка.

– Аликс, будьте сильной, идите к своей цели упорно, будьте умной, продумывайте свои шаги, будьте смелой, ничего не бойтесь. И будьте любезной, подайте мне чай, - захохотал Шут.

В его словах Аликс уловила иронию, но чай все же пододвинула. Чай с иронией - это почти как с корицей… имеет свой неповторимый вкус и оставляет послевкусие.

Аликс, глядя, как Шут, приподнимая маску, отхлебывает из чашки, думала: как же это необычно - в чужом мире, в который она влетела сломя голову, наделала столько всего, так спокойно пить чай, как Шут…