« 10 июля.

Здравствуй, Аня.

Насколько хорошо ты знаешь этапы подготовки Валетов? Насколько ты осведомлена о том, мимо чего мы проходим во время обучения и дальнейшей службы? Знаешь ли ты, как мы отдыхаем и развлекаемся? Я сейчас вижу, что и у вас не всегда бывает возможность или необходимость обучаться тому, в чем каждый Валет асс. Нет, я не о службе хотел тебе написать. Понимаю, что начал издалека, мне подумалось, что ты должна это знать. То, что мы не знаем о жизни – скрытое за зашторенными окнами жилых домов, за улыбками гражданских лиц, за цифрами телефонных номеров, за обложками книг, которые никто никогда нам не давал читать. Есть жизнь, которую мы не можем знать и не знаем. Здесь, в больнице, я как будто… будто ожил. Ожил в смысле не восстал из мертвых, а обрел жизнь. По крохам, по капелькам, урывками, тайком. Я вышел этой ночью из палаты, хотелось пройти босиком по коридору, очень жарко. В комнате медсестер был включен телевизор. Я простоял у полуприкрытой двери минут двадцать, пока не заметили и не погнали спать. Я не знал, что есть фильмы не о войне и не о драках. Я не знал, что есть фильмы о жизни и отношениях людей. Я слышал музыку, от которой сжималось сердце. И я снова не о том…

Аня, почему ты живешь как мы?

Ты же человек, ты настоящая, ты… свободна! Как тебя заставили стать почти такой же как мы? Чем прельстили? Что обещали? Я начинаю понимать, как много я не знаю, но хочу знать. Я хочу дослужить до окончания контракта по рождению и вернуться к тебе. Я хочу жить как человек. Еще девять лет, и я буду свободен. Это так мало и я так много успею узнать, увидеть и сделать! Но ты, ты же можешь все уже сейчас. Ты можешь смотреть эти фильмы и слушать эту музыку, ты можешь читать и гулять где угодно. Я не знаю, что еще можно, но уверен, ты ничего не делаешь, что могут делать люди. Ты живешь и работаешь как живой проект. И это так удивляет меня, Аня. Я не понимаю. Возможно, ты чего-то ждешь? Может быть, у тебя тоже есть какой-нибудь контракт по рождению? Может, ты обязана кому-то жизнью и должна отработать положенный срок? Если так, то я смогу понять. Но все же, почему ты живешь как мы? Почему не ищешь радости? Как бы я хотел, чтобы ты ответила мне на один вопрос. Я очень надеюсь, что смогу тебе его когда-нибудь задать. Лично. Когда мы увидимся в следующий раз… Аня, ты была когда-нибудь счастлива?

Я был. Я теперь это знаю. Тогда, в тот август, когда ты была рядом. Мне очень повезло. Я теперь это вижу. По людям и по Валетам. Я вижу, что мне очень повезло. Не каждому человеку так везет, а уж живым проектам – практически никогда. И это благодаря тебе. Все благодаря тебе.

Спасибо, Аня.

Валет»

Закончив с административными обязанностями, Анна вышла на поле. Живые проекты играли в футбол. Небольшая кучка занималась на турниках или следила за игрой по другую сторону поля. Привычно размявшись, Анна подозвала незанятых клонов. Не имея понятия, есть ли среди присутствующих прибывшие вчера, представилась.

– Валеты, кто не бегал по полю и не плавал более двух дней, шаг вперед.

Дюжина Валетов сделали шаг вперед.

– Три круга вокруг поля, - кивнула Анна в сторону. – Остальные на стрельбище, минус первый этаж, налево по коридору. Спарринга сегодня не будет.

Пройдя к лавочкам, Анна присела.

Шел август. Первого сентября сынишка пойдет в подготовительный класс. Осталось чуть больше недели. Ей не смогли предложить места в городе. Анна соглашалась переехать, лишь бы остаться в корпорации и жить на приемлемом от ближайшей школы расстоянии. Вариантов не нашлось. Она с трудом представляла, как будет жить вне корпорации. Но жизни без сына она представить не могла в принципе. Текли последние дни ее работы с живыми проектами. Осталось меньше десяти дней до того, как Анна в последний раз соберет вокруг себя группу Валетов и, распределив на пары, будет следить за их работой. Возможно, ей представится случай провести пару боев. А потом все закончится. И лето, и этот поселок, и корпорация, и Валеты, всегда готовые к бою и смерти. И последнее, что она хотела бы увидеть, прощаясь с частью своей жизни – его взгляд. Взгляд тупого солдата, фактического раба корпорации, клона, созданного для убийства, человека, которому сегодня бы оставалось меньше двух лет до возвращения к ней.

Она не стала проводить спарринг сегодня, потому что знала: его взгляд будет у каждого, кто посмотрит на нее. Она желала бы обмануться, на миг представить, почувствовать, поверить… И тогда стало бы еще сложнее уйти.

« 22 августа.

Здравствуйте, Анна.

Представляться не буду. Передо мной стопка отложенной для вас корреспонденции. Адрес на конверте, поэтому направляю письма незамедлительно. Не считаю необходимым напоминать вам о правилах корпоративной этики, уверен, вы с ними знакомы. Как человек, я могу вас понять, и потому об использовании служебного положения докладывать не планирую. Автора писем, если эти сведения вас интересуют, в числе живых проектов более нет».

– Мама, мы дочитали Винни Пуха!

Малыш встретил Анну у калитки. В руках его была жердочка. Бабушка шла следом.

– Какой молодец, - улыбнулась Анна, слезая с велосипеда. – Чем же все закончилось?

– Кристофер Робин посвятил Винни Пуха в Рыцари! Сядь, я тебя тоже посвящу!

Анна присела перед сыном и спросила не без сомнения:

– А разве мамы бывают Рыцарями?

– Это просто, не бойся!

С этими словами мальчишка притронулся жердочкой к плечу Анны и торжественно произнес:

– Встань сэр Аня Кирина де Мама, вернейший из моих Рыцарей!

– Мэм, - тихо поправила бабушка сзади.

– Мам, - кивнул малыш.

– Спасибо, - улыбнулась Анна и поднялась.

В комнате на кровати сына лежала дочитанная книжка. Присев на край, Анна раскрыла ее на последней странице и начала читать. Через какое-то время на лице ее появилась улыбка. Она читала:

– «Пух, обещай, что ты меня никогда-никогда не забудешь. Никогда-никогда! Даже когда мне будет сто лет.

Пух немного подумал.

– А сколько тогда мне будет?

– Девяносто девять.

Винни-Пух кивнул.

– Обещаю, - сказал он.

Все еще глядя вдаль, Кристофер Робин протянул руку и пожал лапку Пуха.

– Пух, - серьезно сказал Кристофер Робин, - если я… если я буду не совсем такой… - Он остановился и попробовал выразиться иначе: - Пух, ну, что бы ни случилось, ты ведь всегда поймешь. Правда?

– Что пойму?

– Ничего. – Мальчик засмеялся и вскочил на ноги. – Пошли.

– Куда? – спросил Винни-Пух.