Лещик, возвращенный к жизни, весело замахал плавничками, и, мигом подплыв к своим, не успевая отвечать на вопросы любопытной мелкоты о том, как там наверху. Ну, разумеется, он хвалился изо всех сил, и все остальные нетерпеливо прыгали доброму рыбаку на удочку, так что он не успевал их вытягивать, лечить и возвращать в воду.

Наконец мать лещиха сказала детям:

–  На сегодня все. Вы должны пожалеть старого человека.

День клонился к вечеру, вода темнела, и они залегли в глубоком тихом месте.

Рыболов собрал свои вещи и, шагая домой, хвалился:

–  Вот нынче так я половил!

–  Еще бы, такой опытный рыболов!
– подтрунивали над ним исподтишка остальные.

И лещата в глубине вокруг старой лещихи тоже над ним потешались…

Да, бывает так; кажется, ничего в человеке нет привлекательного, и ума-то в нем немного…

Но смеяться над добрым рыболовом никогда не стоит.

Весна дохнула на пойму реки. Такой погоды старожилы не помнят. Начало января, а Влтава буйствует, как в марте. Вода в Голешовичках под Либенью подошла к самым домам. Впрочем, никто ее там не испугался: у реки обитает особое племя людей, если их и не кормит вода, то все же около нее проходит вся их жизнь. А случайные жители давно переселились отсюда куда- нибудь в другое место…

Зима, мороз бы должен трещать, а река кипит. Это ж чудо, люди добрые! Только что перед рождеством вытащили лодки на берег, а теперь опять спускай их на воду. Ведь нужно прощупать старое русло под Либенью, рыба из разлившейся реки наверняка попала в ее тихую заводь. И вот рыболовы на лодках заполнили старицу Влтавы под Буловкой. Каждый взял еще с собой и приятеля, чтобы тот помог ему тащить, если бы удалось подцепить что-нибудь покрупнее. Береговые жители, что без лодок, захватили старую пристань под Гофманкой, и оживление тут царит не хуже, чем весной, когда все не отходят от воды или когда вытащат утопленника.

Люди приходят по аллее от Либени и стоят, смотрят с восторженной улыбкой. Все в великолепном настроении. Над поречьем веет весна. На востоке небо, правда, нахмурилось, зато на западе тучи прорвались, и оттуда сильным потоком ослепительно хлынуло солнце.

Влтава превратилась в могучую стихию. Надулась горой, несется со страшной силой. Она похожа на стремительный поток серозеленой лавы и выглядит еще более грозной и величественной оттого, что движется бесшумно. Только у быков моста и там, где вода припадает к берегу, она шумит и налетает огромными пенистыми валами.

Пристань совсем скрылась под бурлящим валом. Рыболовы уверены, что тут полно рыбы, занесенной сюда течением. Они заняли места по обе стороны реки и бороздят мутную воду лесками с двойными крючками, на которые насажен жирный выползок.

Один из страстных рыболовов Ярда Кобылка, молодой металлург с Кольбенки, уже тащит что-то здоровое. Удочка его выгнулась, и леска вот-вот лопнет. Но Кобылка из породы непрошибаемых, его не выведет из равновесия ни неожиданно свалившееся счастье, ни взволнованный гомон рыбаков. Снаряжение у него первоклассное, и катушка работает безотказно. Не в первый раз ему приходится тащить такую рыбину…

–  Усатый, я полагаю!… - цедит он одним уголком рта: в другом у него папироска.
– Нужен порядочный подсачек.

Пойманная рыба взбесилась. Несколько раз промчавшись по тихой воде у пристани, она вдруг вырвалась назад в бурную струю течения. Ярда не мог ее удержать, катушка затрещала, разматываясь, но мощный поток опять отбросил рыбину к берегу. Кобылка - бегом за ней по набережной, то отпустит добычу немножко, то опять к себе подтянет - измором берет. Рыболовы бегут за ним с подсачеками. За ними дети и зрители всех возрастов. На берегу суматоха…

Под Гофманкой вода разлилась на прибрежном лугу, она доходит здесь до колен, но зато тихая. Вот сюда, в тишь, и нужно завести рыбу. Теперь уже видно, что это сильная штуковина, вправду усатый сом. Переваливается, как боров, устал уже. Кобылка его подтягивает потихоньку, словно бревно.

–  Кило десять потянет!

–  Двенадцать!

–  Врите уж! В нем добрых пятнадцать!

–  Увидим!
– отвечает хладнокровно Кобылка.
– Эй, Пе- пик!
– повернулся он к приятелю в резиновых сапогах.
– Схва- ти-ка его за рыло, только смелей!

Прежде чем Пепик сообразил - глядите люди!
– к подведенному к берегу сому прыгнул некий инспектор рыбнадзора - тоже был в резиновых сапогах - и цепко ухватил великана за голову.

Сом отбивался, но тщетно. Инспектор его выволок прямо к корням груши под насыпью шоссе, где тот уже не мог удрать. Он был пойман за хвост, хорошо был подцеплен, большой мощный крючок прочно сидел у основания хвостового плавника.

–  Спета твоя песенка, страшилище!
– восхищается инспектор, весь мокрый.
– Голова моя!
– говорит Кобылке.