–  Куда? Зачем?
– сопротивлялся Аксен.

–  Не прикидывайся, Коскоков, делай, что приказывают. Живо!

Аксен обреченно вздохнул, завязал мешок, вытащил из шалаша котомку с харчами, бросил в нее закопченный котелок и спросил:

–  А сети куда?

–  С собой бери. И вытащи те, что еще в озере стоят.

В аксеновской лодке тесновато: котомка, мешок с рыбой - не повернешься. На носу устроился хмурый Коноплев, на корме с веслом Аксен. У нерестилища возле пихт старшина ухватился за кол и скомандовал:

–  Выбирай сети…

Коскоков неторопливо, оттягивая время, начал выбирать сеть. В первой, к счастью, не было ничего. Но во второй… Три леща и щука. Аксен, не выпутывая рыб, кинул сеть на дно лодки. Под тяжестью мокрых сетей лодка осела на корму, борта возвышались над водой с ладонь.

«Все, попался я на крючок. Теперь не выпустит, все припомнит. Штрафбм если отделаюсь - хорошо. А может и дело завести. Очень даже просто… А коль узнает, что в сельпо я щурят да плотву сдаю, - совсем пиши пропало!» - горестно размышлял, гребя веслами, Аксен.

–  Товарищ старшина, прости, - как провинившийся первоклассник, Аксен пытался заглянуть в глаза Коноплеву.
– Ну хочешь, всех лещей отдам в столовую. Или детишкам в детский сад? Хочешь?

–  Греби без разговоров!
– сквозь зубы сказал Коноплев. Он злился теперь уже на себя: какой-то проходимец, неграмотный, можно сказать, дядька обвел его, выпускника областной школы милиции, вокруг пальца. Да мало сказать - обвел… Еще и красную повязку ему доверил. Послал козла капусту стеречь.

«Нет, с лещами мне в сельсовет показываться не резон. Вызовет понятых, составит акт, а там уж прокурор разбираться будет», - размышлял Аксен.

Лодка вошла в залив. Течение стало сильнее, чувствовалось приближение реки. А вот и Сысола. Аксен правил на фарватер. Показался и перевоз. На берегу возле парома вышагивал Никодим.

И Аксен решился: «Лещей с сетями за борт! Пойди докажи потом!» Он бросил весла, схватил сеть с пойманной рыбой и кинул ее за борт. Лодка покачнулась и зачерпнула бортом воду.

–  Ты что делаешь?

–  Хватит! Ни тебе, ни мне… - и Аксен швырнул в воду мешок с лещами. Он пытался выбросить и последнюю сеть, но капроновая паутина зацепилась за пуговицу кителя старшины, рванувшегося с носа лодки к Аксену. Коскоков потянул к себе сеть, дернул и оборвал паутинку. От толчка Аксен не удержался в раскачавшейся лодке и шлепнулся в воду. Лодка накренилась, зачерпнула воды, но еще держалась на.плаву. Аксен вынырнул с выпученными от страха глазами, судорожно выплевывая воду. Он ухватился за борт, пытаясь выбраться, но лодка накренилась к нему и ушла под воду. Коноплев, как был в форме, оказался в ледяной воде. Только сверкнул на солнце алый околыш фуражки.

Вынырнув, старшина тряхнул стриженой головой и легкими саженками поплыл к берегу. Аксен скрылся под водой, но успел стащить сапоги и теперь, молотя, как вальками, босыми ступнями, подгребал, словно щенок, воду под себя. Но плавать Аксен был не мастер. Отяжелевшие телогрейка и брюки тащили его ко дну. И тогда он заорал истошным голосом:

–  Тону! Тону!

От перевоза мчался Никодим с багром - он раньше всех услышал крики. Добежав до будки, он прыгнул в лодку и заработал веслами.

Течением несло к нему милицейскую фуражку. Никодим веслом подвел фуражку к борту, вытащил ее, положил на сиденье. «Уж не утопил ли этот гад участкового?»

–  Спа-си-и-те!
– совсем близко послышался охрипший голос, и лодка, выйдя из-за поворота, пошла по фарватеру. Никодим повернул голову и увидел: навстречу ему днищем вверх плывет лодка, а возле нее молотит ногами и руками по воде человек.

«Аксен! Точно, он!
– узнал Никодим.
– А почему фуражка плыла? Где же участковый?»

–  Старшина! Ко-но-плев!
– крикнул Никодим.

–  Не ори, я здесь!
– Под обрывом стоял старшина в трусах. Он выжимал галифе. Сапоги и китель валялись рядом с ним.
– Захвати лучше рыбака в лодку. Он мне нужен…

Никодим подвел лодку к барахтающемуся Аксену:

–  Лезь!

Аксен ухватился за днище своей лодки и дрожащим голосом повторил:

–  Тону! Уто-пили!

Никодим ухватил Аксена за ворот телогрейки и втащил в лодку.

Пристав к обрывистому берегу, Зизганов сказал:

–  Товарищ участковый, садитесь. У меня в будке печь топится и чайник стоит. Обогреетесь.

Коноплев натянул галифе, всунул ноги в сапоги и, взяв в руки намокший китель, влез в лодку. Усевшись на корме, он брезгливо глянул на дрожащего Аксена:

–  Доигрался, рыбак! Теперь-то уж придется отвечать по всей строгости, дружинничек… Думал, дурачки вокруг тебя? Думал, не разгадают, отчего ты баб от своего погреба гонишь, когда милиционер идет. Деятель!
– и Коноплев отвернулся от заскулившего Аксена.

Лодка шла к перевозу.

‹№ 33, 1973)

Перевод с языка коми В. Стерина

Валентин Катаев