Вот полиэтиленовый пакет, набитый чем-то, похожим на проволоку. Открываю пакет, а в нем самые настоящие человеческие волосы!

Преодолевая брезгливость, вытаскиваю волосы и примеряю на себя. Накладка здорово меняет мою внешность, и, нужно сказать, меняет в лучшую сторону. Будь у меня такие волосы, никакие Кули и Иры передо мной не устояли бы. С такими волосами я был бы уверенным в себе покорителем женских сердец.

Скоро должен прийти Борис. С грустью возвращаюсь к своей раскладушке.

С некоторых пор ненавижу быть дома. Особенно когда собирается вся семья: родители, сестра и ее муж - все большие любители влезть в душу с идиотскими вопросами типа: когда я устроюсь на работу? почему тяну резину и не завожу девушку? не слишком ли расстроен в связи с облысением? и т.п. Больше всех достает мама. В моем присутствии она постоянно говорит одно и то же:

– Ничего, как-нибудь проживем. Мы не красавцы и не уроды. Есть лучше нас, есть хуже.

Или:

– Ничего, как-нибудь проживем. Есть богаче нас, есть беднее. С голода не умрем.

Или отцу при мне:

– Ты пораскинь мозгами: не был бы ты лысый, у тебя характер был бы другой, и как знать, сошлись бы мы с тобой?

Или еще:

– Можно подумать, если 24 часа в сутки думать о волосах, то они вырастут.

И все в том же духе. Она считает, что этим успокаивает меня. На самом деле эти ее бесконечные "как-нибудь" бесят меня ужасно. Мама не понимает, что "как-нибудь" меня категорически не устраивает. По-моему, лучше совсем "никак", чем "как-нибудь".

Я выскальзываю из дому до того, как мои родственники начнут приставать ко мне. На дворе декабрь. Холодно и сыро. Денег у меня нет совсем. Поэтому время убиваю в метро. Как правило, катаюсь до станции "Киевская" и обратно. Мне нравится ездить в час пик, когда много народу. В метро исчезает чувство одиночества и можно увидеть и услышать много интересного. На меня успокаивающе действуют одинокие люди с грустными глазами. На окружающих они смотрят по-особенному: с нескрываемым любопытством и надеждой.

Бывают и неприятные моменты. Не люблю, когда в вагоне есть еще кто-то, одетый в такую же, как у меня, белую финскую курточку. В этом случае я выхожу и дожидаюсь следующего поезда. Или если рядом пристроится лысый человек. Терпеть не могу лысых. В этом случае я тоже выхожу.

Сегодня ничего подобного не происходит. Еду в полупустом вагоне. И даже умудряюсь сесть. Напротив меня расположилась веселая компания: парень с двумя девушками. Девушки, слов нет, хороши и лицом, и фигурой. У парня буйно вьющаяся шеве-люра. В остальном ему похвастаться нечем. Страшен до безобразия: лицо в прыщах, на носу содрана кожа, глаза бессмысленные, а в губы и уши вставлены дешевые металлические шарики величиной с горох. Несмотря на шум в тоннеле, половина вагона может слышать его рассказ о том, как они с другом Юриком "в лом нализались водяры" и как их двоих "в натуре перла" на себе некая Викуха. Очевидно, обе попутчицы хорошо знают Викуху: историю слушают с неподдельным интересом, иногда ее комментируя.

– Я ей, - кричит парень, преодолевая шум поезда, - я ей: "Куда ты нас прешь?", а Викуха: "К себе домой".

– Так и сказала?
– восклицает одна из девушек.

– А то!
– с горделивой небрежностью говорит парень.

– Вот тля ненасытная. Страшна до безобразия, а туда же!
– вторит ей вторая.

– Ага, - соглашается парень и продолжает.
– В натуре, нам не по кайфу к ней переть. Ради понта говорю: "Викуха, нальешь опохмелиться - пойдем к тебе, а нет - так пошла на х..."

Парень четко произносит ругательное слово. Смотрю за реакцией девушек. Против ожидания, им хоть бы хны. Вместо того чтобы встать и уйти, спокойно продолжают расспрос:

– А Викуха что?

– Что, что?
– улыбается парень.
– Говорит: "Базара нет, налью".

– Вот, блин, тля, дешевка! Ну, и что дальше?

– Что, что? По дороге Юрик два раза об асфальт приложился. Стал поднимать и сам тюкнулся. Вот, половину шнобеля стесал.

Рассматривая рану на носу парня, девицы восклицают:

– Ух ты! Красотища!

– У вас бабки есть?
– неожиданно спрашивает парень.

Девушки опускают головы.

– На меня не рассчитывайте. Я - полный голяк, - предупреждает парень.

Девицы поднимают головы. Они весело переглядываются между собой.

– Да шутим мы. Деньги у нас есть, на хавчик хватит. Отдыхай и не парься.

Поезд несет меня дальше. Еду и думаю о рыжем парне. До чего же несправедливо устроена жизнь: какой-то дебил, недоносок с шевелюрой, законченный алкоголик, одним словом - ничтожество, развлекается с двумя пусть испорченными, но объективно хорошенькими девицами, причем развлекается за их счет, а я, весь такой положительный, готовый сам за всех платить, мотаюсь в метро, как неприкаянный, в полном одиночестве, без всякой цели и смысла!

Рядом собирается присесть миловидная девушка с грустным лицом, по моей классификации - одинокая. В последнюю секунду девушка передумывает и садится далеко от меня. Мне почему-то неприятно! Почему она не села рядом со мной?

Народу в вагоне набирается порядочно. Уступаю сидячее место старушке с мальчиком лет пяти.

– Бабушка, - интересуется ребенок, - куда все люди едут?

– С работы, детка, домой едут.

– И я с работы еду?

– И ты, милый, с работы. Ходить в детский садик - это твоя работа.