Часть 13. Кретин!

Вновь стою перед подъездом Щукинского училища. Как обычно, снуют студенты с отрешенными лицами. Загадочность заведения, в котором учится "моя" Юля, сегодня томит особенно сильно.

Приходит шальная мысль: посмотреть, что делается внутри здания. Решение приходит мгновенно. Поправив на голове норковую шапку, начинаю движение в сторону тяжелых дверей. Иду, как на амбразуру. Поднимаюсь на первую ступеньку, заношу ногу для перехода на вторую, и тут...

Лежу на кушетке, на 26-м техническом этаже. Лежу долго, бездумно, не дыша. Смотрю в бетонный потолок и боюсь пошевелиться. Шевельнусь - сразу начинаю вспоминать тот кошмар, который случился на ступеньках театрального училища имени Щукина. Неожиданно чихаю. И сам собой запускается механизм самобичевания. Сквозь смех и слезы вырываются ругательства:

– Урод! Дубина! Кретин! Жалкая мокрица!

Только что из-за собственной глупости я потерял Юлю. Навеки!
– Урод! Дубина! Кретин! Жалкая мокрица!

Во все горло ору:

Поручик Голицын, тра-та-та, тра-та-та,

Корнет Оболенский, налейте ля-ля.

Зачем нам, поручик, тра-та-та, тра-та-та?

Чужая ля-ля-ка нам совсем не ля-ля.

Час назад случилось непоправимое. Едва я подошел к дверям училища, как оттуда на меня выскочили, как угорелые, три студента. Делаю шаг влево - и они влево, я вправо - и они вправо. Поднимаю глаза и вижу Юлю. Она без пальто. Потому узнаю ее не сразу. Рядом с ней тоже красивая девушка. И парень.

Тот самый, со спокойной прической, который просил Юлю не задерживаться (в тот день, когда я увидел Юлю впервые).

Вместо того, чтобы уступить дорогу, я, как дурак, стою и завороженно (разве только не открыв рот) смотрю на Юлю.

Она, по-моему, тоже растерялась. А вот ее подруга, та, наоборот, во всем сразу разобралась и специально громким голосом сказала:

– Юля, оказывается, при встрече с тобой молодые люди теряют голову. В тихом омуте черти водятся!

– Света, перестань, - отвечает Юля.

Света не унимается.

– Макс, почему ты молчишь! Разве не видишь, что происходит? Юлю собираются у нас отбить.

– Вижу и уже ревную.

Ответ Макса, его снисходительный тон мне не по душе. Подобных типов - наглых и самоуверенных - терпеть не могу. Минуты идут, а я все стою.

– Молодой человек, - обращается ко мне Света, - что-то раньше я вас здесь не видела. На каком курсе изволите учиться?

Молчу, как парализованный. Света подначивает Юлю:

– Может быть, вам нужно пообщаться с молодым человеком, так сказать, наедине, тет-а-тет? Макс, пошли!

Мне стало страшно. Почти так же страшно, как перед прыжком с парашютом. Голова отключилась, а тело не нашло ничего лучшего, чем развернуться на сто восемьдесят градусов и дать деру. Я слышал позади громкий смех и выкрики:

– Молодой человек, куда же вы?

Не оглядывался, но точно знаю: смеялись и улюлюкали только Света и Макс. Юля молчала. От этого, правда, не легче. В глазах Юли я выглядел полным болваном.

План сотворения (звучит высокопарно, но использование любого другого слова мне категорически претит) апланты созрел окончательно.

Часть 14. Секретное дело.

В последний рабочий день старого года, перед тем как служба безопасности начнет опечатывать комнаты, я должен проникнуть на свой склад на 26-м техническом этаже Совета Федерации и закрыться изнутри своим ключом. За десять дней праздников я обязан сотворить апланту. Из этого расчета я намерен сделать запасы продуктов питания, воды, шампанского (для встречи Нового года), а также всего необходимого для апланты: резиновый бинт, резино-вый клей, иголки в ассортименте и шиньон, который я уже выкрал из шкафа в комнате сестры.

С шиньоном, правда, вышла неувязка. Его пропажа обнаружилась практически в тот же час. Сестра перевернула вверх дном всю квартиру, подходила к маме, отцу и все выпытывала с милицейскими интонациями в голосе: "Кто взял шиньон?" Сестра кругами ходила вокруг меня, пока, наконец, не решилась задать вопрос о пропаже. Я на корню пресек все разговоры.

– Сразу говорю: на дурацкие вопросы отвечать не собираюсь.

Сестра была озадачена и растеряна.

– Конечно, шиньон тебе ни к чему. Но на месте его нет. Значит, его кто-то взял. Мама не брала. Папа не брал. Тогда кто?

На это я категорически заявил, что у нее не только дурацкие вопросы, но и сама она дура, а шиньон нужно искать у Бориса, которому он может понадобиться для оперативной работы.

– То есть как это?
– удивляется сестра.

– Он у тебя сидит в засадах, выслеживает людей. Или не сидит?

– Сидит, кажется.

– Ну, вот видишь! Парик может понадобиться для изменения внешности.

Были и другие вопросы, но я так ловко, твердо, с необходимой долей иронии и наглости отвечал, что сам уже поверил: пропажа шиньона - дело не моих рук.