Шрифт:
– Неплохо потрепало меня, да? – спросил он, – Но, знаешь, после нескольких пластических операций и с парой новых зубов я стану красавчиком не хуже Рэйджа.
Марисса снова посмотрела на фигурку и подумала о своей жизни. И жизни Буча.
Она медленно потрясла головой и наклонилась, чтобы поцеловать его.
– Я ничего не хочу в тебе менять. Ни единой черточки.
Эпилог
Джойс О’Нил Рафферти торопилась и нервничала, направляясь в клинику. Малыша Шона всю ночь тошнило, и пришлось прождать три часа в приемной педиатра, пока врач их принял. Затем Майк оставил сообщение, что задерживается на работе, так что у него не будет времени сходить в супермаркет.
Проклятье, у них нет ничего съестного ни в холодильнике, ни вообще на кухне.
Джойс прижала Шона к себе и помчалась по коридору, увертываясь от тележек с едой и инвалидных кресел. По крайней мере, Шон сейчас спал, и его уже несколько часов не тошнило. Иметь дело с капризным заболевшим малышом и больной матерью одновременно – это больше, чем Джойс могла выдержать. Особенно после такого дня.
Она постучала в дверь палаты матери, затем вошла. Одель сидела на кровати, листая «Ридерз дайджест».
– Привет, мам, как себя чувствуешь?
Джойс подошла к креслу, обитому искусственной кожей, стоящему около окна. Она села, и сиденье жалобно пискнуло. То же самое сделал Шон, проснувшись.
– Я в порядке.
Одель приятно улыбалась. Ее глаза были безжизненными, как темный мрамор.
Джойс посмотрела на часы. Она посидит минут десять, затем заскочит в «Стармаркет» по дороге домой…
– Прошлой ночью у меня был посетитель.
– Правда, мам?
…и запасется провизией на неделю вперед.
– И кто это был?
– Твой брат.
– Тедди?
– Буч.
Джойс замерла. Потом решила, что у матери галлюцинации.
– Это просто здорово, мам.
– Он пришел, когда никого рядом не было. С наступлением ночи. И привел свою жену. Она такая хорошенькая. Он сказал, что они венчаются в церкви. В смысле, они уже муж и жена, но это по ее религии. Забавно… я так и не поняла, кто она. Может быть, лютеранка?
Определенно, галлюцинации.
– Замечательно.
– Он теперь выглядит как его отец.
– Да неужели? Я-то думала, он единственный не пошел в папу.
– Как егоотец. Не ваш.
Джойс нахмурилась.
– Извини, что?
У матери на лице появилось мечтательное выражение, она выглянула в окно.
– Я когда-нибудь рассказывала тебе о буране шестьдесят девятого года?
– Мам, вернемся к Бучу…
– Мы все застряли в госпитале, медсестры и доктора. Никто не мог ни прийти, ни уйти. Я пробыла там два дня. Боже, твой отец так огорчился, что ему одному пришлось заботиться о детях.
Внезапно Одель словно стала на много лет моложе и заговорила уверенно, ее взгляд прояснился.
– Там был один хирург. О боже, такой… не похожий ни на кого. Он был главным в отделении хирургии. И очень важной персоной. Он был… красивым и очень важным. И устрашающим тоже. Его глаза – я до сих пор вижу их во сне…
Внезапно весь энтузиазм матери испарился, и она поникла.
– Я была плохой. Я была плохой, очень плохой женой.
– Мам… – Джойс покачала головой, – Что ты такое говоришь?
По морщинистому лицу Одель побежали слезы.
– Я сходила на исповедь, когда вернулась домой. Я молилась. Так сильно молилась. Но Господь наказал меня за мои грехи. Даже роды… роды Буча проходили тяжело. Я чуть не умерла, я просто истекала кровью. Все остальные роды проходили нормально. Но не Буча…
Джойс так сильно прижала к себе Шона, что тот стал протестующе извиваться. Она ослабила объятия и, попытавшись успокоить его, прошептала:
– Продолжай. Мам… говори дальше.
– Смерть Дженни стала моим наказанием за измену и за то, что я родила ребенка от другого мужчины.
Когда Шон захныкал, Джойс повернула голову с ужасным подозрением, что это…
Да ладно, о чем она?.. Ее мать сошла с ума. У нее не все дома.
Вот только сейчас она выглядела вполне трезвомыслящей, до мурашек по коже.
Одель стала кивать, словно в ответ на заданный кем-то вопрос.
– Да, конечно же, я люблю Буча. Больше, чем остальных своих детей, потому что он особенный. Но я не могла этого показать. Вашему отцу пришлось немало вынести из-за того, что я наделала. Поощрять Буча каким бы то ни было образом – значило бы унизить Эдди, а я не могла… я не отпустила бы так своего мужа. Ведь он остался со мной.