Шрифт:
Она пронеслась мимо желтых защитных костюмов и масок, висевших у входа, и толкнула дверь в комнату. Замок с шипением открылся.
– Милостивая Дева-Законоучительница…
Руки Мариссы поползли к горлу.
Он определенно умирал. Она чувствовала это. Но здесь находилось что-то еще… что-то страшное, заставляющее включиться все инстинкты выживания, как если бы перед ней вырос бандит с пистолетом. Тело взывало: бежать прочь, спасаться!..
Но сердце кинуло Мариссу вперед, к койке Буча.
– О… боже.
Больничная рубашка открывала руки и ноги мужчины, на которых повсюду были синяки. А лицо… Боже, его сильно избили.
Когда из горла Буча вырвался стон, Марисса дотянулась до его руки… о, нет: и здесь тоже. Грубые пальцы опухли на кончиках, кожа стала багровой, нескольких ногтей не хватало.
Она хотела дотронуться до него, но не нашла ни одного живого места.
– Буч…
Его тело дернулось при звуке ее голоса, а глаза открылись. Точнее, один глаз.
Когда он сфокусировал на ней взгляд, призрачная улыбка коснулась его губ.
– Ты вернулась. Я только что… видел тебя у двери.
Голос Буча звучал слабо, словно эхо привычного баса.
– Я видел тебя тогда… потерял тебя… Но ты здесь.
Она осторожно присела на край кровати и подумала, какую медсестру он сейчас вспомнил.
– Буч…
– Куда делось… желтое платье?
Его речь звучала невнятно, рот еле двигался, словно была сломана челюсть.
– Ты была так красива… в том желтом платье…
Определенно медсестра. Эти костюмы рядом с дверью желтого цве… проклятье! Она же не надела костюм! Если у Буча поражена иммунная система, Марисса должна его защитить.
– Буч, я сейчас пойду и надену…
– Нет… не оставляй меня… не уходи…
Связанные руки стали извиваться, заскрипели кожаные ремни.
– Пожалуйста… ради бога… не оставляй меня…
– Все в порядке, я сейчас же вернусь.
– Нет… моя любимая… желтое платье… не оставляй меня…
Растерявшись, она наклонилась и нежно положила ладонь ему на лицо.
– Я тебя не оставлю.
Он прильнул к ладони, треснутые губы потерлись о ее кожу.
– Обещай, – прошептал он.
– Я…
Воздушный шлюз с шипением открылся, и Марисса посмотрела через плечо.
В комнату, словно торпеда, ворвался Хаверс. Даже сквозь желтую маску в его взгляде читался ужас, столь же очевидный, как и его крик:
– Марисса!
Он покачнулся, голос из-за маски звучал приглушенно и испуганно.
– Милостивая Дева, что ты… на тебе должен быть защитный костюм!
Буч заворочался, она легонько погладила его руку.
– Ш-ш… я здесь.
Он несколько успокоился.
– Я сейчас надену… – начала она.
– Ты даже не представляешь…О боже!
Все тело Хаверса затряслось.
– Теперь ты скомпрометирована. И возможно, заражена.
– Заражена? – Она взглянула на Буча.
– Конечно же, и ты должна была это почувствовать, когда входила сюда.
Хаверс разразился потоком слов, которых Марисса не слышала.
Пока брат продолжал ругаться, она пересмотрела приоритеты, и все встало на свои места. Неважно, что Буч ее не узнал. Если ошибка поможет ему выжить и бороться, это единственное, что имеет значение.
– Марисса, ты слышишь меня? Ты зараже…
Она вновь глянула через плечо.
– Что ж, если я заражена, то должна остаться здесь. Так ведь?
Глава7
Джон Мэтью занял боевую стойку перед своей целью и сжал в руке кинжал. На противоположной стороне зала, за морем синих матов, с края трибун свешивались три груши для битья. Джон сосредоточился, в его воображении одна из них, та, что посередине, стала лессером. Он представил себе белые волосы, бледные глаза и мучнистую кожу, являвшиеся ему во снах, и побежал; босые ноги шлепали по плотному резиновому полу.
Щуплое тело подростка не обладало ни скоростью, ни мощью. Но через год они сравняются с силой его ненависти.