– Вы хорошо справились, сир, – сказала медсестра.

– Следующая остановка – Олимпиада.

Он натянул на себя покрывало.

Когда медсестра ушла, Буч взглянул на Мариссу. Она, склонившись над вышивкой, сидела на койке, которую принесли по его настоянию. С тех пор как он проснулся около часа назад, Марисса вела себя немного странно, словно хотела что-то ему сказать, но не могла решиться.

Он обвел взглядом роскошную копну волос, изящные руки, персиковое платье, раскинувшееся по временной кровати… а затем остановился на лифе. Элегантные пуговки спереди шли вниз. Примерно сотня штук.

Буч заерзал ногами, почувствовав волнение. И – прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы освободить каждую жемчужинку.

Его тело всколыхнулось, кровь прилила к плоти промеж ног, заставив ее набухнуть.

Кто бы подумал? Воистину ему стало лучше.

И, черт возьми, он попросту негодяй.

Он отвернулся от Мариссы и закрыл глаза.

Да, но вот только при опущенных веках Буч вспоминал, как целовал ее на балконе второго этажа в доме Дариуса прошлым летом. Он помнил это так же отчетливо, словно рассматривал фотографии. Вот он сидит, она стоит между его ног, они целуются… Кончилось это на полу, когда под ним сломался стул.

– Буч…

Он открыл глаза и отпрянул. Лицо Мариссы находилось прямо перед ним. Запаниковав, он опустил глаза, проверяя, прикрыто ли покрывалом происходящее между ног.

– Да? – сказал он так хрипло, что пришлось повторить.

Боже, его голос всегда был немного осипшим, Буч произносил слова с хрипотцой, но сейчас все это усугублялось желанием оказаться голым. Наедине с ней.

Пока Марисса изучала его лицо, Буч боялся, что она все увидит, заглянет в самую глубь. Туда, где одержимость ею сильней всего.

– Марисса, думаю, мне пора спать. Отдохнуть, понимаешь…

– Вишу сказал, что ты ко мне приходил. После ранения Рэта.

Буч снова зажмурился. Первая мысль – что он оторвет свою жалкую задницу от койки, найдет своего соседа и измордует его. Чертов Ви…

– Мне не сообщили, – произнесла Марисса. Когда он посмотрел на нее и нахмурился, она покачала головой, – Я не знала, что ты приходил, пока Вишу не сказал мне прошлой ночью. Кто тебя тогда встретил? Что произошло?

Она не знала?

– Я… э… открыла дверь догген. Она сходила наверх, потом сказала, что ты никого не принимаешь и позвонишь. Но ты так и не позвонила… Я не хотел преследовать тебя, или еще что-нибудь в этом духе.

Да уж… он все же немного ее преследовал. Слава богу, она этого не знала. Если, конечно, Ви, этот болтун, не просветил ее и на этот счет. Вот негодяй.

– Буч, я тогда болела и нуждалась в отдыхе. Но я хотела тебя видеть. Поэтому попросила, чтобы ты мне позвонил, когда мы встретились в декабре. Но ты сказал «нет», и я подумала… ты утратил ко мне интерес.

Она хотела его видеть? Она именно это сейчас сказала?

– Буч, я хотела тебя видеть.

Да, это и сказала. Дважды.

Разве могло это не приободрить?

– Черт, – выдохнул он, встретившись с ней глазами, – Ты хоть представляешь, сколько раз я проезжал мимо твоего дома?

– Правда?

– Чуть не каждую ночь. Я был просто жалок.

«И до сих пор таким остаюсь».

– Но ты хотел, чтобы я ушла отсюда. Злился, увидев меня здесь.

– Я взбесился… ну, разозлился из-за того, что ты не надела костюм. И я решил, что тебя принудили здесь находиться.

Дрожащей рукой он дотянулся до ее волос. Боже, какие мягкие.

– Вишу может так убедительно говорить. А я против того, чтобы сострадание или жалость заставили тебя находиться там, где ты не хочешь.

– Я хотела быть здесь. Я хочу быть здесь.

Она схватила его руку и сжала.

Воспоследовавшая тишина словно говорила: «Боже, наверное, сейчас Рождество». Буч попытался восстановить события последних девяти месяцев, чтобы догнать правду, которая куда-то ускользала. Он хотел ее. Она хотела его. Правда ли это?

Кажется, правда. Кажется, все хорошо. Кажется…

Он позволил опрометчивым отчаянным словам сорваться с губ.

– Марисса, я схожу с ума по тебе. Да, абсолютно чертов… э… схожу с ума. По тебе.

Ее голубые глаза увлажнились.

– Я… тоже. По тебе.

Буч даже не заметил, что переместился. То их разделял воздух, а теперь он прижимался губами к ее рту. Когда Марисса ахнула, он отклонился.

– Извини…

– Ничего… я… просто, я удивилась, – сказала она, глядя на его губы, – Я хочу, чтобы ты…