Далее, нисколько не смущаясь тем, что в западной экономической науке Адам Смит уже давно списан в архив и его последовательно сменили экономические теории кейнсианства, монетаризма и т.д., Хазин выстраивает такую логическую цепочку. Из постулата Адама Смита вытекает необходимость для капиталистического государства постоянного расширения рынков сбыта. Отсюда по Хазину (а точнее по Марксу, которого Хазин боготворит) вытекают первая и вторая мировые войны, как войны за передел рынков сбыта. Ну а сегодня в эпоху глобализации и атомного оружия, когда все рынки поделены, а воевать нельзя (всерьез) из-за угрозы самоуничтожения человечества, рыночная экономика исчерпала свой ресурс развития, ну и вот-вот ей будет конец, независимо от того, что там будут предпринимать ее капитаны.

Что по этому поводу можно сказать? Расширение рынков сбыта является необходимым условием развития только для так называемой экстенсивной модели экономики, которая, кстати, доминировала во времена Адама Смита. А сегодня доминирует интенсивная модель развития экономики, когда развитие ее происходит, прежде всего, благодаря инновациям и научно техническому прогрессу. Борьба за рынки сбыта при этом по-прежнему происходит, но ведется она не на поле брани, а в лабораториях, где разрабатываются новые айфоны, смартфоны, и прочие гаджеты, дивайсы и прибамбасы. Это позволяет захватывать новые рынки сбыта не только странам, могущим подогнать к чужим берегам канонерки и авианосцы, но и таким маленьким и миролюбивым странам, как Финляндия со своей «Нокиа». А главное, что теперь рост экономики может происходить бесконечно при полной глобализации и даже без учета роста населения Земли.

Можно аналогичным образом показать несостоятельность и всех прочих «доказательств» неизбежного краха свободно рыночной системы, но не вижу в этом необходимости. Другое дело не неизбежность, а вероятность такого краха вследствие неправильной экономической политики (а заодно и вообще политики) нынешних капитанов западного проекта. Об этом я не раз писал в моих макроэкономических статьях и к этому еще вернусь здесь, но сейчас я хочу перейти к альтернативным вариантам развития экономики, предлагаемым противниками западного проекта.

Главной альтернативой рыночной экономике у ее противников является плановая экономика. Тут надо заметить , что нет принципиального противоречия между рыночной и плановой экономикой. Современная капиталистическая экономика уже давно, сохраняя рыночность, стала плановой, точнее регулируемой со стороны государства. Ну а поскольку регулирование без некого плана невозможно, то и плановой, хотя плановость здесь не совсем в том смысле, что была в Союзе. И главное отличие – в инструментах регулирования, в инструментах, с помощью которых достигается осуществление плана. В Союзе это было жесткое государственное, командное или, как теперь говорят, ручное управление, практически полностью лишающее самостоятельности субъекты экономической деятельности. В рыночной экономике управление осуществляется рыночными методами, через посредство налогов, межбанковского процента, выпуска государственных ценных бумаг, эмиссии денег и бюджета, т.е. распределения на разные цели денег, собранных государством через посредство налогов, эмиссии и т.д. Такое регулирование сохраняет инициативу субъектов экономической деятельности и это - колоссальное преимущество рыночной экономики перед советской плановой. Независимость субъектов от государства порождает чувство ответственности за свою судьбу и за происходящее в государстве в противоположность безответственности «совка», который в лучшем случае честно делает свою работу, не заботясь о ее смысле. («А если что не так – не наше дело, как говорится, Родина велела»). В худшем – просто паразитирует на обществе, зная, что государство, пусть по минимуму, но обеспечит его существование. Эта безответственность, как сказано, и привела, в конечном счете, к развалу советской экономики. Но чтобы не было иллюзий, что это - частный случай, обусловленный неправильными действиями конкретных руководителей страны, а не системный дефект, приведу другой пример.

Израильские кибуцы, также как и советская экономика, построены на коллективном владении средствами производства и принудительном распределении результатов коллективного труда. На этапе «военного коммунизма», до создания государства и сразу после, когда шла борьба за выживание, они оправдывали себя экономически и обеспечили это самое выживание. Но в конечном счете, когда ситуация более менее стабилизировалась, они проиграли экономическое соревнование мошавам с частной собственностью на средства производства и кооперацией лишь на уровне сбыта и частным фермерам. Т.е плановая экономика с централизованным ручным управлением может иметь преимущество перед свободно рыночной лишь в условиях экстремальных, требующих быстрой мобилизации всех ресурсов для достижения цели типа победы в войне и т.п. Но в ситуации нормальной и в длительной перспективе, она непременно проигрывает свободно рыночной. Таким образом, возврат к сталинской экономике означает либо подготовку и приближение большой и, неизбежно, атомной войны, либо очередной экономический крах России, который она вряд ли переживет.

Ну, а как насчет промежуточных вариантов и всякого рода микс из рыночной и советской плановой экономики? Микс миксу рознь. Еще Сахаров предлагал конвергенцию социализма и капитализма. К сожалению, при всем моем уважении к Сахарову, в его предложении было слишком мало конструктива, особенно в его экономической части. Но вот Сергей Глазьев, экономист по профессии, вполне конструктивен в своей микс экономике и в соответствующих предложениях и подводит под них некое нетривиальное экономическое обоснование. Нетривиальное – не значит правильное, но значит, что от него не отмахнешься небрежным жестом, и значит, что оно может произвести впечатление как на простых людей, так и на властных, принимающих решения. Каковы его предложения и в чем состоит его экономическая теория?

Прежде всего, Глазьев подразделяет сторонников рыночной экономики на просто либералов (экономических) и так называемых либертарианцев, т.е. фундаменталистов от рыночной экономики, требующих тотальной глобализации, полной открытости всех рынков, снятия всех таможенных барьеров и преференций национальному производителю и т.п. И пафос его направлен именно против последних, в то время как у первых он готов много чего позаимствовать. Разделение Глазьева вполне правомочно, но все зависит от нюансов и от того, что он извлекает из этого разделения.

Начинает Глазьев, как и Хазин, с Адама Смита. Он замечает, что хотя Смит был первый и самый фундаментальный фундаменталист в своей теории, но в своей политико-экономической практике в роли одного из экономических министров Англии он очень даже отступал от экономического фундаментализма и еще как защищал английского производителя и его преференции в международной торговле. Не стану здесь пересказывать содержание всей экономической теории Глазьева, изложенной в его книге, а перейду сразу к его выводам и предложениям, которые довольно прозрачно вытекают из того направления в его теории, которое я вкратце обозначил.