В затылке кольнуло, а я поняла, что сижу и бестолково таращусь перед собой. Сколько времени прошло – минута, час? Глаза жгло – скорее всего, я даже не моргала. А страх все не отступал – немым холодом сковывал тело, мешал думать.

– Помоги…

На этот раз голос шепнул вдалеке – от входной двери, а ветер донес его до моего слуха.

Я с трудом разжала зубы и ответила, чем сильно удивила и себя и ненавистного шептуна.

– Пошел ты, ублюдок, - голос хриплый и едва слышный.

В ответ раздалось умоляющее:

– Прошу тебя…

И не совсем осознавая, что делаю, я рывком скинула одеяло с плеч, слезла с кровати, обулась в теплые домашние тапочки и уверенно шагнула к двери, приказывая:

– Веди.

И он повел. В спину подталкивал ветер, ощутимо холодя затылок и развевая волосы.

В замке было пусто, темно и неуютно. Летний зной уступил ночной прохладе. Нагретые за день стены давно успели остыть.

Спустившись на первый этаж, мы повернули направо, миновали кладовки и библиотеки, и оказались в тупике.

– Магия…

Голос мелькнул шелестом, а я посмотрела на стену внимательнее. Она действительно была под заклинанием. Как в бреду, я подняла руки, шепнула пару слов, оттягивая зеленоватую нить заклинания, что выбивалась из паутины темно-синих, и стена слабо зажглась зеленым. После нити сплелись в узор и в стене явственно проступила дверь.

Не задумываясь, я в нее вошла.

За порогом начиналась крутая лестница вниз. Шепнув еще пару слов, я зажгла пульсар, он ловко соскользнул с ладони и отлетел на пару шагов – освещать путь. Ступени были мраморными и скользкими – домашняя обувь ездила по ним, как по льду. Я шла очень медленно, боясь упасть – перил не было.

Лестница закончилась внезапно – у начала длинного коридора. С обеих сторон он был усеян дверьми, что горели незнакомой магией.

Идти пришлось долго. И коридор все не заканчивался. Он поворачивал много раз, порой петлял, и все длился…

Я потеряла счет времени, и уже кляла себя на чем свет стоит, что поперлась среди ночи непонятно куда, как ветер, что подталкивал меня в спину, вдруг пропал.

Замерев возле стальной двери, что светилась ярко алым, я огляделась. В обе стороны от меня, утопая во тьме, тянулся бесконечный широкий коридор. Разноцветные магические узоры весело раскрашивали скучные двери по обеим его сторонам.

Только улыбаться и веселиться не хотелось. Страх снова накатил горькой волной.

Даже не было любопытно посмотреть на то, что таят треклятые двери - уж больно это место напоминало подвал Синей Бороды.

Было жутко. Жутко от всего происходящего. От того, что неясная сила смогла открыть окно в спальне Мастера, что невидимый шутник жарким шепотом молил о помощи в неприступном замке, где я была совсем одна – не считая старой поварихи. От того, что нашла тайный лаз в какой-то подвал, где бесконечно тянутся насмерть заколдованные двери, хранящие какие-то тайны. И еще более не по себе мне стало от собственного поведения – мало того, что нарушила слово данное Мастеру – это в первый день его отлучки, и сидеть мне в застенке до глубокой старости, так еще и пошла за ненавистный голос. Одна. Ночью. Без оружия. В прозрачной ночной рубашке.

– Умоляю…

Жаркой волной голос прокатился по коже. Щека запылала.

И стало понятно, что отступать некуда. Я здесь – у цели, нарушила все запреты, влезла в навоз по самые уши. Осталось расколдовать темницу и войти.

Заклинание было сложным. Нет, не так. Оно было совершенным. Его невозможно было взломать, только распутать. Я смотрела на двери до рези в глазах.

Распутывать я ничего не собиралась – потому что наложить обратно такое совершенство не смогу еще лет пятьдесят – при благоприятном раскладе, тренируясь до седьмого пота.

И тут… Поняла, что все гениальное – просто.

Заклинание было идеальным, да, вот только распространялось оно на одного единственного узника. Он не мог выйти никаким из существующих в мирах способом. Только если его выведет сам Мастер.

Мне ничего не мешало войти. Магия неприятно кольнула, но пропустила легко.

И я вошла.

Естественно, я узнала голос, как только он прозвучал в спальне. Да, готовилась к встрече пока брела по подземелью. Но то, что я увидела…

Комната полностью была облицована серым гладким кафелем. Она была абсолютно пуста, если не считать впечатанного в стену мужчины.

Поза его была вымученной до невозможности. По всему было видно, что стоит он очень давно. Неподвижный, словно прилип к стене всей тыльной стороной – от затылка до пят. Руки по швам, нога к ноге, вытянулся как на плацу – вот-вот честь отдаст.

Из одежды – только узкие темные брюки до щиколоток. Босой, волосы струятся по плечам. Худой, кожа на скулах натянулась, живот впал, грудь вздымалась медленно, словно нехотя, от редких вдохов некрасиво выступали ребра.

Несмотря на то, что руки-ноги были целы и не виделось никаких боевых ран, глядеть на него было страшно.