Тишину прорезал звук выстрела.

Глава 28. Объяснение

Нильс

Я бросился на одетого в черное типа, выбил из его руки пистолет и повалил мужчину на асфальт. Я почувствовал невероятную ярость внутри Я быстро встал, и смотрел на отца Франциски, который смотрел на меня полным ненависти взглядом. Я наблюдал за тем, как он поднимался, не сводя с меня взгляда. Позади я услышал звуки подъезжающих полицейских машин.

– Так это ты тот хренов похититель, который не смог убить беспомощную девчонку.

– Мерзкий ублюдок, - зашипел я на него, и со всей силы врезал ему по морде.

– О чем ты, идиот, думал, заставляя свою дочь пройти все круги ада?!
– заорал я сердито и заехал ему коленом между ног. Он вскрикнул от боли и согнулся пополам.

– Только попробуй на нее еще хотя бы посмотреть, и я отправлю тебя в ад, - сказал я и снова ударил его, на этот раз коленом в живот. Он попятился назад.

Порывшись в кармане, он, вытащил оттуда нож. Его лицо исказилось маской сумасшедшего, и он хотел было накинуться на меня, но вдруг я увидел Франци.

Замахнувшись старой сковородкой, она со всей силы ударила своего отца по голове. Как мешок с песком он упал.

Вокруг меня на данный момент ничего не существовало. Я видел только Франциску, стоявшую, дрожа с тяжелой сковородкой в руках напротив неподвижного тела своего отца.

Ее взгляд оторвался от него, а сковородка выскользнула из руки. Она посмотрела на меня и ее стало так сильно трясти, что я уж побоялся, что она сейчас рухнет. Подбежав к ней, я подхватил ее ослабевшее тело.

Ее кровь капала на асфальт, а она вцепилась в мою рубашку.

– Нильс, - прошептала она, неверяще. Ее лицо становилось все бледнее.

– Я здесь, малышка, - ответил я ей и нежно погладил ее по волосам. Только теперь я понял, насколько серьезны были ее травмы.

– Кто-нибудь, черт возьми, может вызвать скорую?! А вы, Бауер, помогите мне!!

Я думал, что меня сейчас арестуют, но Иоган Бауер, подбежав ко мне, вместо этого стал осматривать раны девушки. При этом он постоянно на меня вопросительно поглядывал, но я ему ничего не говорил.

Я смотрел только на девушку, которая лежала на моих руках. Ее глаза были закрыты.

– Не уходи, - еле слышно прошептала она.

Я кивнул и поцеловал ее в лоб. На что полицейский, стоящий рядом, удивленно поднял бровь.

– Смиритесь с этим, Бауер, иначе вы не сможете вылечить эту малышку. Я обернулся на знакомый голос. К нам подходил Бен с улыбкой на лице.

– Сваливай, Бен, - сказал я, - я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму по моей глупости.

– Забудь об этом. Если мы окажемся в тюряге, то вместе, - ответил он и присел рядом со мной.

– Эй, Франци, - прошептал он. Она приоткрыла глаза и в недоумении посмотрела на него.

– Бен, - прошептала она. Он взял ее за руку и нежно погладил.

– Все будет хорошо. Просто немного отдохни.

Она снова закрыла глаза.

Уже совсем близко раздавался вой сирены скорой помощи. Я приготовился к дискуссии с Бауером, так как не позволил бы Франци поехать в больницу одной. Она просила меня не уходить. И я не мог сейчас оставить ее, я чувствовал себя виноватым в том, что с ней произошло. Если бы я не оставил ее тогда, все бы не зашло так далеко.

Что я наделал? Почему я позволил ей уйти? Мне не стоило слушать Бена. Даже если я и был преступником, разыскиваемым во всем мире, я был лучше, чем ее отец. Я надеялся на это.

Кто-то взял меня за руку и мягко потянул назад. Оторвав свой взгляд от Франциски, я обернулся. Бауер, дружелюбно улыбаясь, кивнул в сторону санитаров, стоявших вокруг нас. Я отпустил Франциску, положив ее на скомканную кем-то куртку, и отошел от нее, чтобы ее смогли осмотреть. Ее нога была прострелена, по щеке все еще струилась кровь. Мое сердце сжималось.

– Пойдемте, я провожу вас к машине скорой помощи. Вы выглядите очень бледно.

Голос Иогана Бауера прервал мои мысли.

В ответ я молча покачала головой, не отрывая от нее глаз.

– Давайте же… - стал он уговаривать меня, но я перебил его.

– Пожалуйста, позвольте мне побыть с ней, - глядя ему в глаза, проговорил я.
– Я обещаю вам, что все потом объясню, сяду в тюрьму, если придется, но, пожалуйста, оставьте меня с ней.

Мой голос еще никогда не был таким. Он был умоляющим и немного дрожал. Я знал, что в моих глазах плескались безнадежность и отчаяние. Полицейский, глубоко вздохнув, кивнул.