Для истины – достаточный триумф, когда ее принимают немногие, но достойные: быть угодной всем – не ее удел.

Для того чтобы быть счастливым, нужно иметь хороший желудок, злое сердце и вовсе не иметь совести.

Если вы услышите, что женщина злословит о любви или что литератор пренебрежительно отзывается о публике, то знайте – прелести первой стали увядать, а талант второго начал тускнуть.

Если ложь на краткий срок и может быть полезна, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя может статься, что сейчас она принесет вред.

Если нет цели, не делаешь ничего, и не делаешь ничего великого, если цель ничтожна.

Если разум – дар неба и если то же самое можно сказать о вере, значит, небо ниспослало нам два дара, которые несовместимы и противоречат друг другу. Чтобы устранить эту трудность, надо признать, что вера есть химерический принцип, не существующий в природе.

Женская стыдливость – всего лишь хорошо понятое кокетство.

Женщины ненавидят друг друга и все как одна защищают друг друга.

Женщины пьют льстивую ложь одним глотком, а горькую правду – каплями.

Живописец и скульптор – оба поэты, но последний никогда не впадает в шарж.

Жизнь в монастыре – это жизнь фанатика или лицемера.

Знание того, какими вещи должны быть, характеризует человека умного; знание того, каковы вещи на самом деле, характеризует человека опытного; знание же того, как их изменить к лучшему, характеризует человека гениального.

Из разврата извлекается некоторая выгода; утрата невинности вознаграждается утратой предрассудков.

Искренность есть мать правды и вывеска честного человека.

Искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном.

Истина любит критику, от нее она только выигрывает; ложь боится критики, ибо проигрывает от нее.

Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать собою какое-либо великое правило жизни, должно поучать, иначе оно будет немо.

Когда мужчины неуважительно относятся к женщине, это почти всегда показывает, что она первая забылась в своем обращении с ними.

Либо Бог разрешил, либо всеобщий механизм, называемый судьбою, захотел, чтобы мы в продолжение жизни были представлены всякого рода случайностям; если ты мудр и лучший отец, чем я, ты с молодых лет убедишь своего сына, что он хозяин своей жизни, чтобы он не жаловался на тебя, даровавшего ему жизнь.

Ложь, лестную для тебя, выпиваешь залпом, а правду, если она горька, пьешь по каплям.

Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет.

Люди, выдающиеся своими талантами, должны тратить свое время так, как этого требует уважение к себе и потомству. Что подумало бы о нас потомство, если бы мы ничего не оставили ему?

Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что Бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой Бог, какого мне изображают.

Люди перестают мыслить, когда перестают читать.

Можно обнаруживать постоянство при малодушии и скудоумии; но твердость может обнаруживать только характер, отличающийся силой, возвышенностью, умом. Легкомыслие, податливость и слабость противоположны твердости.

Монастырь – это темница, куда ввергают тех, кого общество выбросило за борт.

Мудрость есть не что иное, как наука о счастье.

Мы добиваемся любви других, чтобы иметь лишний повод любить себя.

Набросок – создание пыла и гения, картина – создание труда, терпения, долгого изучения и законченных знаний в искусстве.

Награждая хороших, мы тем самым наказываем дурных.

Наилучший порядок вещей – тот, при котором мне предназначено быть, и к черту лучший из миров, если меня в нем нет.

Напрасно трус бьет себя кулаком в грудь, чтобы набраться храбрости; ее нужно иметь прежде того и лишь укреплять в общении с теми, кто ею обладает.

Недоверчивость бывает пороком глупца, а доверчивость – слабостью умного.

Нет ни одной женщины, которая не изменяла бы хотя бы в мыслях.

Образование придает человеку достоинство, да и раб начинает сознавать, что он не рожден для рабства.

Первый шаг к философии – неверие.

Подавляющее большинство человечества состоит из слабых духом и глупцов, массам нужна религия, чтобы избегать порока и следовать путем добродетели.

Порок раздражает людей только время от времени, а внешние его черты раздражают их с утра до вечера.

Предварительное знание того, что хочешь сделать, дает смелость и легкость.

Признание своей немощности – великий урок, который мы извлекаем. Не лучше ли приобрести доверие к себе других людей искренностью признания, что я ничего не знаю, чем бормотать слова и вызывать жалость к себе потугами всё объяснить?