Шрифт:
Младший лейтенант, вероятно, решил, что в кузове нашего зилка лежит какой-то особый мусор, настолько важный для обороноспособности государства, что перевозить его должен минимум полковник.
Просветлённый, он заглянул в кабину и, возвращая мне путевой лист, с надеждой спросил: «А вы, наверное, генерал?»
Ихтиандр Андрей Андреич
Сначала надо объяснить, кто такой Андрей Андреич, и за что он поучил высокое звание Ихтиандра.
Андрей Андреич на нашей кафедре трудился учебным мастером.
Известно, что при социализме найти хорошего учебного мастера было гораздо трудней, чем хорошего преподавателя, так же как хорошая медсестра ценилась выше, чем врач. Что поделаешь, ну забыли классики предупредить нас об этой особенности развитого социализма…
Другим кафедральным циклам везло – у них работали отставники, офицеры из лабораторий «Жуковки», настоящие учебно-методические волки, которые при необходимости могли и ход работы студентам объяснить, и пропавший луч на экране осциллографа из-за угла вытащить, и отчёт вместо преподавателя проверить. Нам же всё время доставались кадры, один чуднее другого, которые долго не задерживались по чисто техническим причинам. Один, полный тёзка Горбачева, был в отличие от него алкашом-профи. Целыми днями он беспорядочно перемещался по кафедре в поисках халявной выпивки, за что получил кличку «Броун». Другой, отставной майор-химик, был вялотекущим шизофреником, который боясь инфекции, каждый день мыл свой стол и стул борным спиртом и стерилизовал карманы брюк. Последний, прапорщик-отставник, и вовсе оказался клептоманом – воровал чемоданы в аэропорту «Внуково». Довольно быстро его посадили, и лаборатория осиротела. Подбором нового лаборанта занялся лично начальник кафедры. Через две недели наше новое приобретение вошло в преподавательскую, поправило очки и представилось:
– Андрей Андреич Курятников, учебный мастер, х-хи!
Так мы обрели своё сокровище.
Андрей Андреич был существом по-своему уникальным. В жизни его интересовала только одна вещь: дайвинг. Правда, слова такого мы тогда не знали, и попросту называли его водолазом, иногда – грёбаным водолазом, но сам он себя гордо звал дайвером. Вообще, Андрей Андреич обогатил словарный запас кафедры множеством новых выражений. Так, например, вместо слова «умер» мы стали говорить «склеил ласты», а, уходя на занятия, кто-нибудь из преподавателей обязательно подавал команду: «Жабы, в воду! За неизбывную любовь к водолазному делу, а также за специфические взаимоотношения со спиртными напитками Андрей Андреич получил кличку «Ихтиандр».
Для преподавательского состава кафедры Андрей Андреич был ценнейшим приобретением, расцветившим нашу унылую жизнь яркими красками, а командование при виде этого земноводного существа начинало хрипеть и судорожно хвататься за орденские планки.
Предлагаю вашему вниманию несколько историй про эту эпическую личность.
История 1. Ихтиандр и неправильный припой
– Ихтиандр, сын мой, – строго сказал подполковник С*, – на четвёртой лабораторке скубэнты опять оторвали щуп от анализатора и уже полчаса валяют дурака, вместо того, чтобы изучать прямошумовые помехи в соответствии с графиком работ, утверждённым, между прочим, твоим и моим начальником (тут С* некуртуазно ткнул пальцем в мою сторону). Сдаётся мне, что ты, уважаемый – двойной агент. Зарплату получаешь у нас, а работаешь на Пентагон!
Андрей Андреич в ответ задумчиво хрюкнул, поправил сползающие очёчки, взял с полки запасной щуп и, шаркая, отправился в лабораторию.
Подполковник С* на минуту задержался в мастерской.
Вернувшись, Андрей Андреич привычно развинтил щуп, включил паяльник и, подождав пока он разогреется, ткнул жалом в пруток припоя, лежавшего на деревянной подставке.
Припой не плавился.
Андрей Андреич ткнул паяльником в канифоль. Канифоль густо задымила.
– Так, – сказал Андрей Андреич, – угу…
Тщательно зачистив жало паяльника, он попробовал снова.
Припой не плавился.
– Угу, – опять сказал Андрей Андреич, – так… – и полез в давно разграбленную аптечку, висевшую на стене мастерской. Из засаленной коробочки он выкатил таблетку аспирина и ткнул в неё паяльником.
Аспирин шипел, выделяя неприятные коричневые пузыри.
Припой не плавился.
Слегка удивлённый Андрей Андреич в третий раз сказал: «Угу, так…» (как настоящий дайвер, он был сдержан в эмоциях), убрал 40-ваттный паяльник и достал 100-ваттный.
Припой не плавился.
Андрей Андреич задумчиво хрюкнул ещё раз, потом просветлел ликом и куда-то ушёл. Через четверть часа он вернулся, неся в руке чудовищный инструмент, которым, пожалуй, можно было паять двутавры и швеллера. Тщательно осмотрев медное, зазубренное жало, он отважно всадил вилку паяльника в розетку. Неоновые лампы в лаборатории испуганно мигнули, а трёхкиловаттная помеховая станция массой в тонну подавилась электричеством.
Паяльник, зловеще потрескивая, грелся долго, очень долго…
Наконец Андрей Андреич решил проверить его готовность, плюнув на жало. Попал со второго раза, причём второй, прицельный плевок испарился ещё в воздухе.
Андрей Андреич зажал ручку паяльника в кулаке и надавил на пруток.
Припой не плавился.
Тогда Андрей Андреич скупо выразил эмоции одним словом: «Бляа-а-а!», трясущимися руками открыл сейф и вытащил оттуда пузырёк с жидкостью ядовито-жёлтого цвета. Жидкость физиологично пенилась.
Андрей Андреич вылил немного жидкости в блюдце и отважно погрузил в него жало паяльника. Раздалось зловонное шипение, по медному жалу пошли черные разводы.