Образовывались творческие учебно-методические группы, в которых определялось, чего и сколько. Молодёжь, руководствуясь критерием «стоимость – эффективность» тяготела к креплёным напиткам, преподаватели постарше, подорвавшие здоровье на службе Родине, склонялись к диетической очищенной.

От нашей кафедры в магазин всегда ходил Оружейник Просперо.

Оружейнику Просперо было, наверное, к восьмидесяти, с незапамятных лет он заведовал на кафедре комнатой хранения оружия. Две недели в году он выдавал на занятия учебные пистолеты и автоматы, а всё остальное время мирно дремал у себя в каптёрке или осуществлял ликёро-водочное обеспечение кафедральных мероприятий. В принципе, его должность можно было и сократить, но начальству было жалко увольнять старика, а он, понимая это, в меру своих невеликих сил старался быть полезным.

Получив боевую задачу, Оружейник Просперо никогда не торопился. Нацепив очки, он обзванивал все ближайшие винные магазины, телефоны которых у него висели рядом с памяткой действий по тревоге, и уточнял ассортимент.

Так же как старейший член Государственной Думы открывает её первое заседание, Оружейник Просперо всегда произносил первый тост. Приняв положенный стакан, дед отправлялся дремать в каптёрку, а потом забирал бутылки.

Передавая Оружейнику Просперо деньги, парторг спросил:

– Николай Иваныч, а Ихтиандра в долю брать будем? Не знаешь, он пьёт?

– Ихтиандр-то? – переспросил дед, – а как же. Пьёт. Обязательно пьёт. Блюёт только сразу, а так – пьё-ё-ё-ёт…

– Ихтиандр, сын мой, – сказал полковник М*, – отгребись от меня! Прощу тебя как офицер, как коммунист и как человек. Мне на занятия скоро!

– Ну, товарищ полковник, – заныл Ихтиандр, – ну давайте его поднимем!

– Кого – его?! – подозрительно спросил М*, парторг кафедры и по совместительству шеф ДОСААФ.

– А танк! – пояснил Ихтиандр. – Большой, немецкий, может быть, даже «Тигр»! У нас в одном месте дайв был, так я об его пушку башкой ёб… ну, то есть задел…

– Так, понятно, башкой, значит… Это многое объясняет. А зачем нам «Тигр»?

– Как зачем?! Ни у кого нет, а у нас – есть! Наша ДОСААФ сразу на всю страну прогремит! Подняли ведь!

– С тобой, вообще-то реально не прогреметь, а загреметь! И как ты его поднимать собираешься?

– А нам войсковая часть технику даст!

– Какая часть?

– Ближайшая!

– А если там никакой части вовсе нет?

– В Советском Союзе войсковые части есть везде! – с неподдельной гордостью за родную армию провозгласил Ихтиандр.

– А с чего это они нам технику дадут?

– А мы письмо напишем!

– Им?

– Зачем им? Министру обороны! Он команду даст.

– Так… Ещё и письмо Министру обороны… Слушай, сын мой, а самолёта затопленного у тебя нет? Понимаешь, танки нам как-то не по профилю. Всё-таки кафедра у нас авиационная. Вот если бы самолёт… С ним бы гораздо проще было…

– Самолёта нету, – расстроился Ихтиандр, – а почему с самолётом проще?

– А потому что мы бы его подняли, и сразу на нём в Москву улетели, – разъяснил полковник М*. Он начинал службу военным переводчиком в странах, вставших на некапиталистический путь развития, поэтому при общении с идиотами имел неисчерпаемый запас спокойствия.

– Эх, была-не была, вам – скажу! – ударил виртуальной шапкой о паркет Ихтиандр. – Тогда давайте баржу поднимем!

– Какую ещё баржу?

– С водкой! Её немцы потопили, но водка цела, горлышки у бутылок ещё такие длинные, сургучом залиты! – вдохновенно затирал Ихтиандр.

Полковник М* нахмурился. Со вчерашнего вечера, точнее, с сегодняшнего утра он испытывал к слову «водка» отвращение.

– Да ты что?! Телевизор не смотришь? У нас сейчас норма жизни что? – тоном отпетого ханжи спросил М*, тактично гася выхлоп ладонью, – Трезвость! А ты – баржу с водкой!!! Иди, работай! Но как самолёт найдёшь – сразу ко мне.

Уяснив, что на кафедре энтузиастов водолазного дела не найти, Ихтиандр решил не мелочиться, а сразу идти на самый верх. И записался на приём к ректору.

Наш тогдашний ректор, академик и Герой, считал своим долгом общаться с научной молодёжью, поэтому Ихтиандра принял. Минут десять он молча слушал ихтиандров бред про танки, баржи и другой затопленный утиль, затем вызвал секретаршу.

– Видите вот этого юношу? – спросил он.

– Вижу, Николай Николаевич.

– Запомните его хорошенько. Запомнили?