— Милорд, — сказал Блаунт, — вам следует отрицать это обвинение. Вы уже и раньше так поступали. И сделайте снова то же самое.

Роберт пожал плечами.

— Тогда, — сказал он, — я был другом королевы, а сейчас меня лишили моей привилегии. Если бы не она, я бы не выскользнул из лап моих врагов, когда умерла Эми.

— Но, если бы не она, то Эми бы не умерла! — с жаром произнес Блаунт.

— Приговор гласил — «несчастный случай», — ответил Роберт.

Ему было все равно. Впервые в жизни от него отвернулась женщина и, не нуждаясь больше в его обществе, пожелала от него избавиться.

Он становился старше. Он уже не был тем человеком, что раньше. Его любовь к жизни ослабла.

Кэт находилась наедине со своей госпожой, и они словно окунулись в те времена, когда Елизавету не называли при всех «ее величеством», а только втихомолку и те, кто любил ее.

— Я помню это, Кэт, — сказала Елизавета.

— А карты, моя дорогая леди?

— Ах, и карты тоже.

— А теперь, когда господин Корнелиус Лэной готовит для нас свой эликсир, вам больше не требуется, чтобы бедная Кэт Эшли заглянула для вас в карты?

— Как ты думаешь, Кэт, он его все-таки изобретет?

— Если он сделает так, как говорит, то изобретет, моя дорогая. Изобретет эликсир, который даст вам вечную жизнь и молодость. Позаботьтесь только, чтобы ничьи, только ваши драгоценные губки отпили от него, потому что, если им все станут пользоваться, то он не принесет нам добра. Если все будут жить вечно и будут вечно молодыми, то время вроде как остановится.

— Нет, — сказала королева, — только Елизавета выпьет микстуры Лэноя, может, я еще позволю моей милой старушке Кэт сделать глоточек в счет былых заслуг.

— Всего один глоточек, мадам?

— Может, два глоточка, ведь что я буду без тебя делать? Если я буду жить вечно, то со мной должна оставаться моя Кэт.

— Этот человек — мошенник, мадам.

— Неужели, Кэт? Возможно, ты и права.

— Вы ему верите, потому что ваше величество верит, что все хорошее, на что вы надеетесь, скоро придет. Может, в этом весь секрет величия. Остальные говорят: «Этого не может быть». Великая Елизавета говорит: «Так будет!» А так как она волшебница и богиня, то очень даже возможно, что она права.

— Ты говоришь, словно придворная дама, Кэт.

— Ох, моя любовь, вы потеряли еще один аксельбант. Клянусь, это тот, с рубинами и алмазами. А я хотела приколоть его к тому золотому платью, которое вы наденете сегодня вечером. Значит, я говорю, как придворная дама? Но придворные уже не говорят так, как прежде.

— Что это значит?

— Что одного человека, который говорил лучше всех и чьи слова доставляли вашему величеству самое большое удовольствие, как мне известно, с нами больше нет.

Елизавета ничего не ответила.

— Я полагаю, что ему очень грустно находиться вдали от двора, — сказала Кэт.

— Он наверняка развлекается с женщинами со всего Кенилуорта, — хмыкнула Елизавета.

— Вам, моя дорогая, не стоит так ревновать.

С блестящими от слез глазами Елизавета резко повернулась и дала Кэт пощечину. Кэт приложила руку к своей щеке и состроила мину. Потом она произнесла:

— Какая жалость. Этот рубиново-алмазный аксельбант наверняка потеряется, готова в этом поклясться, и из пары останется только один.

— Ах, замолчи!

Кэт повиновалась, и через пару мгновений Елизавета разразилась слезами:

— Почему это ты стоишь здесь и дуешься? Почему ты ничего не говоришь о нем, если тебе так хочется?

— Вы мне даровали ваше милостивое разрешение, ваше величество, заговорить об этом человеке?

— Что ты можешь сказать о нем?

— Что очень грустно видеть, как ваше величество о нем страдает.

— Я страдаю? Пусть страдает эта волчица!

— О ком вы, ваше величество?

— Эта шлюха, эта развратница, эта Летиция… или как там ее имя. Она замужем за этим… Фирфордом, так, что ли? Мне его жалко! Мне его жалко!

— Ах, — вздохнула Кэт, — всегда очень печально видеть, как некогда гордый человек падает вниз. Псы уже подбираются к его глотке, миледи. Они принесут ему несчастье и, может быть, и загрызут его до смерти.

— Псы! Какие псы?

Кэт прошептала:

— Его великая и несравненная светлость Норфолк. Милорд Сассекс. Милорд Арундел. Это те псы, которые в клочья растерзают нашего милого графа. Разве ваше величество не знает, что они добрались до Джона Эппл-Ярда и подвергли его допросу? Он клянется, что помог скрыть убийство своей сводной сестры ради спасения Роберта Дадли.