Я понятия не имею, есть ли у Дэна вообще счета, жена и дети. Но, судя по выражению его лица, я попала в самую точку.

Напоследок вздохнув, он взвешивает в руке пачку банкнот.

– Ну ладно.

Я почти запищала, и наверное, стоило бы, чтобы добавить моему рассказу пущего эффекта. Я бросаю победную улыбку Торафу, чье лицо уже приобрело красновато-коричневый оттенок, прямо как у Галена на обратном пути из Дестина. Моя небольшая и дорогостоящая победа - проигрыш для него.

Дэн уводит нас достаточно далеко, так что я не вижу больше островов. Он уже не пытается вести себя как прилежный гид, - видимо, теперь это наша задача придумывать себе развлечение здесь. Он то и дело поглядывает на приборную панель перед собой.

– Все, дальше не полетим, - заявляет он через какое-то время.
– Или нам не хватит топлива, чтобы вернуться.

– Как ты думаешь, мы забрались достаточно далеко?
– спрашиваю я у Торафа.

Он мотает головой.

– Нам придется проплыть всю оставшуюся часть пути.
– Я решаю это, как только говорю об этом вслух. Дэн смеется, думая, что я шучу.

Тораф кивает.

– Отлично. Только дай мне выбраться из этой штуковины, - он отрыгивает, как пьянчужка.

Я смотрю на Дэна и указываю вниз.

– Прежде, чем мы повернем назад, не могли бы вы спуститься ниже? Я хочу взглянуть поближе на воду.

– О, конечно, конечно, - говорит он, и сила тяжести наваливается на нас, когда мы снижаемся.

Дыхание перехватывает от того, когда вертолет опускается вниз. Десятки, нет постойте, сотни темных теней скользят по поверхности. Я дергаю за рукав Торафа и киваю в сторону воды.

С широко раскрытыми глазами, он хлопает по плечу Дэна.

– Нам необходимо пролететь чуть дальше, пожалуйста.

– Я не могу. Говорю же вам, на обратную дорогу понадобится все горючее.

Я медленно отстегиваю ремень.

– Можно немного ниже, пожалуйста? Кажется, я вижу рыбу там, внизу.

– Без проблем.

Я никогда не прыгала с парашюта, не занималась банджи-джампингом и парасейлингом*. Сняв наушники, я пытаюсь прикинуть, сколько метров до воды, и не могу. Может быть, это своеобразная защитная реакция мозга, оберегающая меня от самой себя и от того, чем я собираюсь заняться. Я не уверена в точных цифрах, но я слышала, что прыгнув в воду с такой-то высоты при такой-то скорости, приземляешься все равно, что на бетон. Другими словами, от меня и мокрого места не останется. Но все же, я серьезно сомневаюсь, что эти расчеты производились с учетом костной структуры Сирен. В сущности, на нее я и рассчитываю.

(* парасейлинг - (англ. раrаsailing: от parachute - парашют + sailing - плавание под парусом) - активный вид отдыха, при котором человек закрепляется с помощью длинного троса к двигающемуся транспортному средству (обычно, к катеру) и благодаря наличию специального парашюта парит по воздуху)

– Ниже не выйдет, ладно?
– говорит Дэн, и смотрит на воду через окно.
– Ой, ты видишь, акулы! Ух ты, да у них там процесс кормления в разгаре. Эй, не трогай эту штуку!

Я хватаюсь за ручку сильнее, но дверь не поддается. Отклоняясь назад, я усаживаюсь поудобней для толчка.

– Эмма, не вздумай!
– кричит Тораф.
– Там акулы, Эмма!

Я делаю глубокий вдох.

– Подожди, пока я не возьму их под контроль, а потом прыгай, - совместным усилием двух ног полу-Сирены, дверь отлетает в водную гладь.

– Они хотят доказательств?
– ворчу я себе под нос, высовываясь на ветер.
– Я покажу им доказательство.

Прямо перед ударом о воду, я все еще слышу крик Торафа.

Глава 18

Если бы его собственное будущее не зависело от исхода этого суда, и если бы Эмма не была бы впутана во все это, Гален мог бы найти происходящее весьма занимательным.

В то время, пока они ждут возвращения Торафа с предполагаемой полукровкой, вниманию публики предоставляется поединок противоречивых показаний. Архив Одон настаивает, что у Сирены, живущей на земле в течении длительного периода времени, глаза из фиолетовых становятся голубыми. Он ссылается в качестве доказательства на настенные рисунки в Пещере Воспоминаний, - на те самые, из-за которых Гален пришел к выводу, что отец Эммы был полукровкой. Гален помнит изображение Сирены с голубыми глазами на стене, и то, как уверенно утверждал Ромул, что это краска выцвела за многие века.

И именно по этой причине Архив Гета утверждает обратное. Она отчитывает Одона за распространение информации, которую и так все воспринимают не иначе, как родительскую сказку для мальков, рассказанную для того, чтобы удерживать их подальше от берега.

Затем центральный камень занимает Ищейка по имени Фрея. Она дает показания, в которых подтверждает, что незнакомка является Налией - и она это знает наверняка, ведь в юности они были с ней лучшими подругами. Другой же Ищейка, Фадер, утверждает совсем обратное. Он заявляет, что знал королевскую семью Посейдона еще до рождения Налии, и как ни прискорбно, но подсудимая не наследница Посейдона.