Хартия дала компании возможность стать государством в государстве, но для осуществления этой возможности предстояло разгромить военную силу местных народов, организовать систему подавления, создать и наладить механизм эксплуатации населения и природных богатств.

Но ведь все это требовало громадных расходов. К тому же лорды вправе были ожидать прибылей от предприятия, которое согласились украсить блеском своих имен.

Труд африканцев? Да, конечно. Но ведь это в будущем. А на первые годы? Официально говорилось о нескольких источниках доходов. Компании полагалась половина прибыли с каждого старателя на означенных в хартии землях. В случае продажи горнорудной фирмой или отдельным старателем своего участка компания получала половину его стоимости. Она могла продавать земельные участки под фермерские хозяйства и городское строительство, извлекать доходы из эксплуатации железных дорог и телеграфа.

Но пока суд да дело, главным источником средств стали биржевые спекуляции.

Сразу после получения хартии компания выпустила акций на сумму в миллион фунтов, по одному фунту каждая, так называемые акции «на любой карман». Такие акции создали видимость демократического характера компании, участия широких масс в ее делах.

Но акции были предложены публике далеко не сразу. Сперва между директорами и «нужными» людьми распределили почти полмиллиона акций — почти даром, по три шиллинга за однофунтовую акцию. Еще двести тысяч акций взяла себе Де Беерс.

Мало того, Родс, Гиффорд и их окружение вскоре после получения хартии тайком от акционеров создали еще одну компанию — Юнайтед консешнз. По их заявлению, она якобы «передала привилегированной компании свои права и концессии». Родс, Гиффорд и их компаньоны, теперь уже в качестве руководства Юнайтед консешнз, выговорили себе половину прибылей привилегированной компании и девяносто тысяч ее акций.

Но и это было еще не все. Публике сообщили затем, что в эти «права и концессии» не входит концессия Радда. О каких тогда «правах и концессиях» шла речь, так и осталось неясным: ведь концессия Радда и была главной, она-то и служила юридической основой для получения хартии. Тем не менее под «концессию Радда» был выпущен еще миллион акций. От имени привилегированной компании Родс и его компаньоны передали этот миллион самим себе и уже затем бросили на рынок.

Расходы Родса на прессу окупились сторицей. Газетная шумиха вокруг новой компании привела к тому, что в надежде на будущие сказочные дивиденды за ее однофунтовые акции на бирже платили по три-четыре, а бывало, и по девять фунтов. Это приносило учредителям громадные прибыли, хотя сколько-либо реальных шансов получить дивиденды в течение ближайших лет не предвиделось. Компания объявила, что в ближайшие два года не выплатит «ни фартинга».

«Кафрский круг» (отделение южноафриканских ценных бумаг на Лондонской бирже) в 1889-1890 годах вообще «приковал к себе львиную долю внимания спекулянтов». И это продолжалось долго. В. И. Ленин отмечал слова Шульце-Геверница, сказанные уже в начале XX века, что в биржевом мире ведущее место занимают «прежде всего южноафриканские и западноавстралийские акции золотых приисков, африканские алмазные акции, ценности Родезии и т. д…». [87]

Так руководство компании с первых шагов смогло обеспечить громадные прибыли совету директоров и виднейшим представителям правящих кругов Англии, среди которых оказался даже принц Уэльский.

Рядовые акционеры, жившие в Англии, были совершенно бесправны уже хотя бы потому, что собрания пайщиков проходили в Южной Африке. Но главное, что обеспечивало руководителям компании безнаказанность, — это поддержка ее имперским правительством. В ответ на любую критику компании оно заявляло, что не собирается вмешиваться в ее деятельность. Так, на попытку Лебучира 27 января 1891 года разоблачить в палате общин финансовые спекуляции директоров компании Вормс ответил: «Правительству Ее Величества как в момент предоставления хартии, так и теперь ничего не известно об указанных фактах, и оно не несет ответственности за детали взаимоотношений между Британской южноафриканской компанией и любой другой компанией или лицом, владеющим концессией в сфере ее действий». [88] В других случаях представители правительства в ответ на подобные запросы лишь еще раз подчеркивали свою благодарность компании за то, что она освободила правительство от тяжких расходов на создание администрации во внутренних областях Южной Африки, на строительство железных дорог и телеграфа.

Силы, стоящие за спиной компании, были столь велики, их поддержка — столь очевидной и возможности для успешного осуществления захватов — столь широкими, что русский посол в Лондоне Е. Е. Стааль в связи с ее созданием мог с полным правом донести в Петербург: «Не исключено, что две африканские компании, северная и южная, действуя в согласии, смогут в один прекрасный день соединить руки и таким образом дать английской короне протекторат почти непрерывный над громадными территориями, простирающимися от Судана до колоний Южной Африки». [89]

В. И. Ленин назвал создание Британской южноафриканской компании в числе главных вех всемирной истории после 1870 года. [90]

Итак, хартия получена, компания создана, оппозиции в Англии почти нет. Руки у Родса развязаны. Теперь Лобенгуле жаловаться на него уж совсем некому. Родс вообще стал хозяином положения в Британской Южной Африке: в мае 1890-го он занял пост премьер-министра Капской колонии и открыто объяснил, что сделал это для ускорения захвата бассейна Замбези. К власти он пришел благодаря поддержке Хофмейера и капских буров. Казалось бы, буры должны были противиться расширению английского влияния и захвату Родсом новых земель. Но Родс умело использовал даже те весьма незначительные противоречия, что иногда возникали среди буров, прежде всего у капских буров с трансваальскими.

Как раз тогда Крюгер, президент Трансвааля, решил проложить железную дорогу через Мозамбик, чтобы хоть как-то ослабить зависимость своей страны от окружающих ее английских владений. Но это неизбежно означало ослабление торговых и всех других связей Трансвааля с Капской колонией и в какой-то мере ударяло по доходам нарождавшейся бурской буржуазии Кейптауна и всей Капской колонии.

Родс, конечно, тут же продемонстрировал капским бурам свои симпатии. Ну а они помогли ему утвердиться в кресле премьер-министра.