— Манучар Окруашвили из УБХСС.

— Повезло, серьезный человек. Я его знаю. Вместе на курсах повышения квалификации были.

…Привезенные мной копии Лолуашвили изучал долго. Сначала он просто рассматривал перстни через сильную лупу. Потом включил стоящий на столе прибор, насколько я понял, спектроскоп. Припав к окуляру, несколько раз поцокал языком и весь ушел в изучение перстней. Пришлось мне просидеть в ожидании около часа. Наконец, выключив прибор, Лолуашвили вернул мне обе копии. Вздохнул:

— Прекрасная работа. Главное, очень разная.

— Разве это не ваша работа?

— Нет. Свою работу я сразу бы узнал. Эти копии делал не я.

— Вы не могли бы предположить кто?

— Сложно. Впрочем… — Лолуашвили взял перстень, найденный на теплоходе. — Вот эта копия сделана из сфалерита. Сфалерит — вещь довольно редкая. Помню, в позапрошлом году прошел слух: в Тбилиси можно недорого достать сфалерит. Я хотел заняться этим, но руки не дошли.

— Вы хотите сказать, эту копию изготовили в Тбилиси?

— Да. Причем сделана она изумительно точно.

— Изумительно точно? Как это понять?

— А так, что это — действительно копия. В ней повторены даже мельчайшие дефекты подлинника.

— Вы не вспомните поточней, когда в Тбилиси появился сфалерит.

— Зимой или ранней весной. У нас уже было тепло.

— А вторая копия?

— Вторая… — Лолуашвили бросил взгляд на другой перстень, но в руки не взял. — Я бы не называл ее копией. Это имитация. Ее делали, не имея под рукой подлинника. Наверное, по фотографии.

— А где могли изготовить эту копию?

— Ну… если учесть, что она из церуссита, — ее могли изготовить за границей. Или у нас, в Батуми.

— Странный перепад. Заграница и Батуми.

— Батоно Георгий, ничего странного. У нас ведь порт загранплавания. Церуссит распространен за границей, но попадает и к нам. Свою копию, кстати, я тоже делал из церуссита. Но это действительно была копия…

Прилетев на следующий день в Тбилиси утренним самолетом, я первым делом встретился с Манучаром Окруашвили. Он был лет на семь моложе меня, слыл в МВД Грузии специалистом по антиквариату.

Окруашвили был краток. К тому, что я услышал от Парулавы, его рассказ, в принципе, ничего не добавил. После того как он закончил, я достал два перстня.

Манучар искренне восхитился:

— Есть еще у нас умельцы! Где брал?

— Сначала посмотри.

Изучив оба, подытожил:

— Интересные цацки. Похожи на подлинник, одна к одной. Особенно этот. Он тронул перстень из сфалерита.

— А теперь глянь вот на это. — Я положил на стол ключ. — Ничего не напоминает?

— Напоминает. Похож на вчерашний, от сейфа Дадиани. Провел пальцем по бородке. — Да, точно такой же. — Посмотрел на меня, пошутил: — Ты выглядишь так, будто выиграл «Волгу».

— Больше. Как у тебя сегодняшний день?

— Ты лучше скажи, что надо.

Я показал на сфалеритовый перстень:

— Знаешь, как называется камень?

— Шеелит или сфалерит. Они похожи.

— Это сфалерит. По сведениям мастера, эта копия изготовлена из сфалерита, ходившего в Тбилиси весной прошлого года. И посмотри вот это. — Я выложил три фотографии. — Знаешь кого-нибудь?

Окруашвили тронул снимок Джомардидзе:

— Бугор. Объявлен во всесоюзный розыск. — Перенес пальцы на фотографию Гогунавы, поднял на меня глаза: — Знакомое лицо. Мелькало в Тбилиси. Кажется, видел его с «китами». Кто это?

— Малхаз Гогунава, тбилисец, научный работник. Недавно убит в Галиси. Я кивнул на снимок Челидзе. — А этого никогда не видел?

Манучар уверенно качнул головой:

— Нет. Первый раз вижу.

— Это Шалва Челидзе, батумский врач, работал в пароходстве. Он и Джомардидзе арестованы. Гогунава, как я уже сказал, убит. Копию перстня из сфалерита мог заказать кто-то из этой тройки. Попробуй узнать кто. А также когда и у кого. Попробуешь?

— Что с тобой сделаешь… Попробую. Где тебя искать?

— Свяжемся через дежурку. Если будет что-то важное, оставь записку. У тебя есть рабочий телефон Дадиани?

Манучар повернул ко мне перекидной календарь, пододвинул телефон:

— Вот номер его кабинета в больнице. У тебя много звонков?

— Пока два.

— Звони, а я пойду. Иначе не управлюсь с твоим заданием. Будешь уходить, запри дверь. Ключ оставь в дежурке.

— Договорились.

Забрав сфалеритовый перстень и четыре фотографии — к трем первым я добавил еще снимок Виктора Чкония, — Окруашвили ушел. Я же набрал номер Дадиани. Голос у него оказался приятный, спокойный. На просьбу встретиться он охотно согласился. Мы договорились, что я подъеду в больницу через час. Поблагодарив, я нажал на рычаг и тут же набрал другой номер — номер Ларисы Гогунавы. Признаться, я связывал б этим звонком особые надежды.