– Мы везучие, – сказал Влад. – Только полчаса назад мы думали, что на этот раз наша удача исчерпала себя, но… Судьба подкинула ещё один шанс.

– А где остальные? – с порога спросила Жанна, подозрительно присматриваясь к двоим.

– Какие остальные?

– Нам сказали, что в этом районе прячется целая группа спасённых.

– Их уже нет, – вздохнул Влад и объяснил: – Мы-то с Лесли обычно никогда не вливаемся в группы. Хотя раньше пытались пристать то к одной, то к другой. Нам не всегда нравятся правила, которые там устанавливаются. Мы оба по натуре одиночки. Три-четыре дня мы ещё можем выдержать среди людей, а потом уходим. Да и привязанности –вещь страшная. В одной группе Лесли нашёл симпатичную ему девушку, а она погибла. Мы и решили: хватит, больше никаких близких отношений.

Хм, несмотря на заявление о нелюдимости своей и товарища, Влад всё-таки рад поболтать, хоть и не всегда логично.

– И что? С нами в Андромеду тоже не пойдёте? – не удержался Барри.

– Возьмёте – пойдём, – улыбнулся Влад. – В Ириде теперь прятаться тяжело.

– Значит, групп в Ириде много? Что случилось с той группой, про которую вы сказали, что её уже нет? – не унималась Жанна.

– То же, что и со всеми. Мы жили с ними три дня, а уходя – забрали с собой этого бедолагу, Кортеса. После того как в него вселилась тень (вы понимаете, о чём я?), а он превратился в Бог знает что, парень стал в этой группе настоящим изгоем. Нам понравилось, что он не говорит, а только изредка разговаривает жестами. Мы и предложили ему пойти с нами. Потом-то спохватились, когда ушли порядочно, что ничего о Кортесе не узнали. Вернулись – а там оборотни пируют. Ни одной живой души не осталось.

Как-то легко Влад всё это рассказывает. Даже приятеля не пощадил – мимоходом обмолвившись о его погибшей симпатии. Впрочем, не мне судить. Законы выживаемости диктуют своё. В том числе и психологию выживающих. Хотя… Взяли же они с собой этого странного Кортеса.

– А вообще, – не отступала Жанна, – есть ли в этой части города кто-то ещё?

– Нет. Это я говорю точно, – вмешался Лесли. – Мы диспетчеры. Став бродягами, мы поделили город на сектора, ориентируясь по карте метро. В первое время групп было много. Когда начали путешествовать по Ириде, сообщали группам о встреченных. Спустя некоторое время мы видели объединившихся. Но с каждым годом – нет, даже с месяцем! – групп становилось всё меньше. А уж после вчерашнего шторма, который всех выгнал из подвалов… Приходя в знакомое место, мы часто видели погром и понимали, что людей больше нет. Боюсь, в нижней части города, ближе к прибрежным районам, людей вообще не осталось.

– Вы сказали, что возвращались в ту группу, чтобы узнать о Кортесе, – сказала Бланш. Она стояла в узком коридоре между камбузом и отсеком, где лежал раненый. – А о чём вы хотели узнать? Странно это как-то.

– После того как мы с ним поближе пообщались, выяснилось, что он нас не понимает, – снова вступил в беседу Влад. – Он понимает лишь самые примитивные вещи: спать, есть, пошли – но и это при условии, что понятия изображены жестами. Общаться довольно сложно, хотя главное он понимает и не отстаёт от нас ни на шаг. Вот мы и решили узнать о нём подробнее. А вдруг кроме тени с ним ещё что-то приключилось?

– И вы не побоялись взять с собой человека, в котором сидит тень? – поразился Барри, подливая кофе и ухмыляясь благодарным взглядам.

– Нам сказали, что тень в нём уже с месяц. Пригляделись: да, с ним что-то произошло из-за тени, но если его состояние стабильно уже целый месяц… – Влад пожал плечами и улыбнулся.

– А как вы оказались в том доме, где мы вас нашли?

– Мы там переночевали – на втором этаже. Пока суд да дело, решили посмотреть, как там, на третьем, может, найти что-нибудь – и нарвались на этих дьяволов. Одно спасение: они двери открывать не умеют. Пока одну вышибут, мы уже другую закроем. А потом уже бежали по коридору, одна тварь выскочила – и на спину Кортесу. Мы её, конечно, прихлопнули, но Кортесу досталось, да и у Лесли – сами видели царапину.

То, что Влад легко обозвал царапиной, на деле представляло длинную, вывернутую краями от кисти до плеча рану. Мы её перевязали так: Барри зажимал края, мы с Владом накладывали слой за слоем пластыри.

– Странно, – медленно сказал я. И оглянулся на Севера. – Если в Кортесе тень, почему на него набросился оборотень?

Барри, с открытым ртом слушавший наш разговор, вздохнул и предложил "гостям" наспех разогретую тушёнку с кашей. Жанна сидела в уголке, углубившись в размышления, и я тайком с облегчением вздохнул: она получила то, что хотела, – поездку; узнала, что хотела, – людей здесь, в нужном пункте назначения, нет. Кажется, больше приставать не будет.

Север вдруг дёрнул головой, будто услышал что-то. Или кого-то?

А в следующий момент я оцепенел. Так, телепатически, разговаривали со мной только ведун или Батис – негромко, отчётливо, с выразительными интонациями. Но сейчас я слышал голос, говорящий на незнакомом мне языке! Правда, интонации легко различимы: вот вопрошает, вот зовёт, а вот и тревожится…

Встретившись со мной глазами, Север вскочил.

– Ты тоже слышишь?

– По-моему, это Кортес!

– Что вы слышите? – резко спросила Бланш.

Не отвечая на недоумённые вопросы, мы быстро протиснулись мимо всех из камбуза и очутились у гамака с Кортесом. Тишина, возникшая с нашим появлением, нас обрадовала: Кортес смотрел на нас с удивлением.

– Я попробую спросить, – сказал я.

И спросил: "Ты кто?"

До сих пор изумлённо переводивший взгляд с меня на ведуна, Кортес резко замер глазами на мне – и на меня обрушился поток ясной речи, где слова выговаривались чётко, но – увы! – оказались мне незнакомыми.